Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 апреля 2011 г.

  Еще одна из рода Буэндиа
  

  
  

  Когда все уже было сказано, полковник Геринельдо Маркес обвел взглядом пустынные улицы, увидел капли воды, повисшие на ветках миндальных деревьев, и почувствовал, что погибает от одиночества.
  

  • Аурелиано, - грустно отстучал он ключом, - в Макондо идет дождь.

  
  На линии наступила долгая тишина. Потом аппарат стал выбрасывать суровые точки и тире полковника Аурелиано

  • Не валяй дурака, Геринельдо, - сказали точки и тире. – На то и август, чтобы шел дождь.

  >


Такие, знаете, латиноамериканские Будденброки: тоже большая семья, членом которой я себя некоторое время будто бы ощущала, тоже неутешительный финал продолжения рода. Но – теперь мое любимое слово – темперамент: пламенные натуры героев подкупали неизменно, а самым ярким эпизодом осталась для меня почему-то черная повязка на руке Амаранты; та самая, в память об итальянце, который по причине холодности девушки покончил с собой; та самая, прикрывшая ее намеренно обожженную – в отместку произошедшего – руку. В ярком этом жесте (как действии) – весь притягательный континент. Или вот еще:




А молодой офицер, доведенный до безумия пренебрежением Ремедиос Прекрасной, умер от любви у нее под окном на заре первого дня нового года.


А неизменное явление мальчикам рода цыгана Мелькиадеса? А желтые цветы, сопровождавшие смерть полковника, и желтые бабочки – страсть Меме? Впервые, пожалуй, я ощутила, сколь разные культуры существуют на свете; это и коробило, это и радовало, а неутомимая Урсула, мать семейства, поясняла, что просто «мир понемногу идет к концу и такие вещи больше не случаются». «Такие вещи» обернулись воистину испытанием: до того волшебство я выдерживала лишь посредством Гарри Поттера, а в «магическом реализме» мне нравилось только последнее слово; но в процессе чтения с «магическим» я свыклась тоже, ведь для латиносов оно столь естественно, что принять магическое – значит принять сам континент в его натуральном, так сказать, виде, чего и хотелось.

Вчитывалась трудно; стало значительно легче тогда, когда явственней стал исторический контекст – гражданская война и пр. Только за тяжкую «вчитку» и последовавший, в иных моментах неприятный, диссонансный «бум» по русскому/европейскому сознанию – нейтральная оценка. По части же знакомства с культурой – твердое «отлично»: хотела Латинской Америки – получила – расписалась.

P.S.




Амаранту трогали его постоянство, его верность, волновало, что перед ней склоняется облаченный такой большой властью человек, что он оставляет свою саблю и пистолет в гостиной и безоружный входит в ее комнату. Однако всякий раз, когда полковник Геринельдо Маркес в течение этих четырех (!!!! – это не Гарсиа Маркес, а я) лет снова и снова признавался ей в своих чувствах, Амаранта неизменно отвергала его, правда всегда стараясь при этом не ранить, потому что, хотя ей еще не удалось полюбить полковника, обходиться без него она уже не могла.


Дуры мы, дуры. Старая стерводева Амаранта…

P.P.S. Слушать под это дело непременно «Bersuit vergarabat» (ARG) – «La soledad».