Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 июня 2018 г.

  В режиме ожидания

  Не любите меня за большие сиськи, полюбите за бессмертную душу.
  Не любите меня за талант – полюбите за производительность.
  
  

  Гавальда, однозначно. Потому что была та первая встреча с «Я ее любил. Я его любила», книгой, которую считается отчего-то хорошим тоном ругать. А я и теперь, вспоминая через два десятка лет, нахожу сильной, мудрой, с безупречной внутренней логикой поведения героев и способной доставить много читательской радости неизбитым сюжетом. Немного «Шербурские зонтики» тридцать лет спустя; отчасти «Анна Каренина», «что было бы, не уступи она страсти?», а в целом пронзительная и прекрасная история о том, как грехи отцов не пали, в кои-то веки, на головы их детей.

  За это простила ей невыносимо сентиментальное, но отчего-то зацелованное читающей публикой (не исключая критиков) «Просто вместе», вот уж, где рояли-из-кустов поводили хороводы с богами-из-машины. Чего стоил один только миллионный траст, который героиня зареклась трогать, обрекая себя на существование в безвестности, в убогом окружении, зарыв талант в землю. Вы вообще представляете себе, что такое для художника не рисовать? Это как не дышать. Хрен бы с ним, что взялась мыть сортиры и круг общения ограничила полуграмотными тетками-нелегалками, но была еще та зима в мансарде. Кому довелось зимовать в холодном помещении, тот ни за что, НИ ЗА ЧТО не поверит, что можно иметь средства жить в тепле и убивать себя холодом. Единственная достойная линия там – старушка в Альцгеймере, но зато уж она выписана безупречно. Гавальда мастер.

  И она большая умница, ни в коем случае не автор чиклита. В недавно читаном интервью писательница сетовала, что вечно сравнивают с кем-то броским и легковесным, не Дэном ли Брауном? Не помню. «А я, - говорит, - Умная, в Сорбонне училась и степень имею». И во время программы, в которой один из сюжетов должны были посвятить ей, даже вышла из комнаты, сестра крикнула посреди передачи: «Иди смотреть, здесь тебя с Мопассаном сравнивают!». О «Мне хочется, чтобы...» аннотация говорит, как о первом сборнике, покорил-де читающий мир, переведен на уйму языков, значит стар? Нет, суперстар (простите за каламбур). Да, сборник, включивший дюжину непохожих одна на другую новелл, обречен на то, что восприниматься они будут неравномерно-неравнозначно, всем вкусам не потрафишь, а рассказы, и впрямь, очень разные.

  Вот очаровательная легкомысленная француженка, с младых ногтей впитавшая парижскую легкость и шарм, интеллектуалочка, перекормленная Саган и Бодлером, в полном соответствии с прозой первой и стихами второго, готовая позволить себе небольшое сумасбродство. НО! Не желающая тягаться с мобильником за внимание партнера («Некоторые особенности Сен-Жермен»). Вот женщина, которая хочет второго ребенка и она его получит, и нет ничего сейчас важнее того, что «двести восемьдесят дней он будет кровью жить твоей («Тест»). А у этой все не то, чтобы очень: аспирантка в провинции, подрабатывает в магазине одежды и хороша во всем: в учебе, в работе, внешне тоже ничего себе, но все это так мерзко, убого, так мелкотравчато. И, налакавшись пятничным вечером в баре, бузит, после звонит сестре – забери, та мчится за ней прямо в ночнушке, а после они, уже дома, смеются, поют, выпивают. Жизнь-то, оказывается, не так плоха, тебя любят, о тебе заботятся («Опель»).

  «Этот мужчина и эта женщина», немного чеховские люди в футляре. Деньги есть, счастья нет, и уже никогда не будет, что такое вообще это счастье, зачем оно? Рок-музыкант, жен и дев познавший без счета, потерявший себя в путешествиях по венам; что она все снимает и снимает, эта девчонка фотограф, а снимков-то и не приносит. Что? Руки? «- Почему ты все время снимала мои руки? - Потому что они – единственное, что от тебя еще в тебе осталось».(«Эмбер»). Жуткое невыносимое «Происшествие». Нет, я не верю, что одна ошибка на трассе, даже не нарушение правил (а сдавать задним ходом в правом ряду – не нарушение) способна привести к таким последствиям, но в жизни, вправду, бывает, что мелкий проступок влечет несопоставимые последствия. И как с этим жить?

  Неожиданный подарок, самый лучший, самый желанный «Увольнительной». Горькая радость последней встречи «Сколько лет». Страдания влюбленного клерка, живущего в филиале бедлама с двумя сестрами («Диван-кровать»). И три моих фаворита: «Девермон-младший», об избалованном сынке богатых буржуа, отцовском «Ягуаре», кабане и службе спасения – гомерически-смешно и напомнило ранний рассказ Виктории Токаревой «Сто грамм для храбрости». «Кетгут» - а вот это уже полная жесть, молодая женщина ветеринар, практикующая в сельской глубинке Нормандии: навоз, холодный амбар и рука по локоть в коровьей заднице, пока местная быдлота смотрит, ухмыляясь – бесплатное шоу. Для радости гантели: «ты агрегат, Дуся». А одной не прекрасной ночью, вызвав к больной корове, насилуют всем кагалом. Ты перетерпишь. Еще и посмеешься с ними после, и выпьешь, ты ж не какая-то городская ломака. Ты ветеринар и у тебя с собой седативное средство, а потом ребятки заснут: «- Мужики, берегите яйца! – Что, бабка, яйца везешь? – Нет, гвозди».

  И самый-самый мой «Эпилог», эпиграф про «полюбите-за-производительность» оттуда. Ты написала такие хорошие рассказы. Ты так хотела понравиться и Ура! Свершилось! Издатель приглашает встретиться. А дальше, это немного как чеховская «Драма» (помните тот рассказ, где литературная дама довела своим творчеством до убивства?), только вывернутая наизнанку, взгляд с другого ракурса. Глупо, смешно, грустно, трогательно – чудесный рассказ. Отличная книга. Люблю Анну Гавальду. Спасибо Долгой Прогулке.

  22

  1,1K