Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 мая 2018 г.

  Кино, вино и 25-й кадр

  Мое знакомство с движущимися картинками началось почти сразу после рождения: в семье бытует легенда о том, что, будучи крикливым младенцем, прекращала ор выше гор только во время эфира сериала «Рабыня Изаура». Потом в семье появился видеомагнитофон, а с ним мультфильмы студии «Дисней», последние герои боевика, трудные дети, сотни далматинцев. Первый школьный поход в кинотеатр «Пищевик», дышащий на ладан, запомнится просмотром «Сказки о Царе Салтане» на большом экране. Первый поход в кинотеатр «настоящий» - волнением и перепутанными билетами на другой сеанс. Взрослела я, а со мной взрослела и техника – на заказ на диски записывали фильмографии Хичкока и Финчера, а потом благодаря скоростному интернету уже не нужно было месяцами ждать раздающих из Румынии, чтобы увидеть какую-нибудь «Музыку сердца». Конечно, меня навряд ли можно назвать киноведом, как героев романа Рошака Джонатана и Клэр, но кинолюбителем точно, ведь я посмотрела фильм «Комната» задолго до того, как это стало франкомэйнстримом.

  Наверное, если рассматривать роман как оду любви к кино, то не найдется для вас спутника лучше на долгие вечера (объем книги обязывает). То, как кропотливо знакомит Рошак читателя с историей кинематографа через обучение Джонатана Гейтса премудростям жанровых течений, новых волн и периодов, заставляет ностальгировать по тому времени, когда сам только узнал о существовании теории авторского кино или удивлялся возможностям правильного использования кадра для достижения нужного эффекта у зрителя. При этом автор проделал еще бОльшую работу, чем ретроспектива «от Люмьера до 1970-х гг.», с нуля создав мифического режиссера Макса Касла и погрузив его в реальную среду развития съемочного процесса, в котором тот стал глашатаем прогресса. Подробное описание картин за авторством Макса действительно выглядит полноценным исследованием, в каждой из его вымышленных лент угадывается какая-нибудь примета кинематографа того или иного периода - от экспрессионизма Ланга до нуара старины Хича и иже с ним – или и того больше, приемы Касла Рошак находит в реально существующих лентах, одна из которых, «Гражданин Кейн», и вовсе считается в США лучшей картиной всех времен и народов. Правда, от заявленной в аннотации одержимости здесь на деле мало что остается, главный герой Джонатан оставляет о себе впечатление книжного червя, не способного на сильные эмоции, зато дисциплинированно копающегося в километрах целлулоидной пленки. Даже образовавшаяся впоследствии у героя импотенция представляется просто делом лени, хоть и объясняется тлетворным влиянием творчества Макса Касла и его последователей на уровень сексуального либидо.

  У незнакомого с книгой читателя последнее предложение может вызвать непонимание, более того, скажу, что удивление преследовало и меня, когда Рошак отступил от заданной траектории лекций о культуре и ее вариации с приставкой «контр» и перешел к дословной трактовке понятия «опиум для народа», проводя мостик между религией и доступными для масс развлечениями. Здесь Рошак не оригинален, беспокойство о том, что общество стремительного деградирует, а каждое новое поколение только и хочет, что потреблять, причем по большей части грязь, звучали и в пресловутом кино, раз уж как раз в период действия романа на экраны выходили «Большая жратва», «Сало, или 120 дней Содома» и «Скромное обаяние буржуазии», и во многих книгах, например, публикуемых в нашей стране под желтой обложкой в серии «Альтернатива». Можно признать вполне интригующей идею о том, что именно в среде кинематографистов и стоит искать причины падения морального духа простых смертных на всем протяжении XX века, все же сменяющие друг друга жанры по большей части говорят о экзистенциальной тоске, общей тревоге, упадничестве и настроении лютого хейта, а ТВ давно уже называют зомбо-ящиком. Можно даже согласиться с тем, что поступательное движение этого вида искусства на новые вершины технического мастерства обязано кучке новых иллюминатов напополам с жидомасонами, которые все как на подбор гении чистого монтажа и кропотливо вносят смуту в умы зрителей во имя мирового господства.

  Все же как человек, кино ценящий и любящий, с большей симпатией отношусь к персонажу Клэр и на внутреннем уровне отказываюсь принимать предположение о том, что через смену кадров транслируется идея нечистого зла, а с течением времени и вседозволенности. При наличии снаффа, гуро и прочих выкидышей хоррор индустрии в свет год за годом выходят картины о человечности, гуманизме и справедливости, пусть даже это и будет мультфильм о рыбке Дори. Предположения о заговорах и прочей дэнобрауновщине отлично укладываются в прокрустово ложе литературы категории B, которая где-то с середины начинает повествование о лентах этого же самого класса, тут даже есть свой нацистский вояка (привет, Дэн Симмонс!). Однако, думается, что сам Рошак не относится всерьез к завязке сюжетной линии своего романа в глубине веков, поэтому в концовке и возвращается к тому, с чего все и начиналось – поиску идеальных кадров и монтажным склейкам, ведь в этом, а не в борьбе богов зла и добра и состоит дистиллированная киномания.

  37

  2,4K