Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 марта 2011 г.

  Невероятно красочная книга, повествующая о жизни богатой патрицианки, которая излагает свои наблюдения, сентенции мужей, любовников и друзей, делает памятки, чтобы не забыть, пишет о детях, женщинах, мужчинах, о том, что любит, о том, какие запахи ей ненавистны. О любви, о старости. Записи на буксовых табличках, словно реликты, словно застывшие в смоле муравьи. Две-три строчки о мегарских вазах или сицилийском вине создают впечатление присутствия нас в этой эпохе, заката Рима. Книга-стилизация, словно кости неизвестного динозавра, где по двум-трём косточкам мы пытаемся воссоздать весь портрет давно почившего существа.

  
  
  

  X. Кормилицы

  Антулла прогоняет свою кормилицу, ибо что у той больше нет молока.
  Ликорис прогоняет свою кормилицу, ибо у неё больше нет ребёнка.

  
  

  о ревности:

  
  
  

  XXX. Пьяные речи Сп. Поссидия Барки

  Спурий напился и стал, заикаясь, припоминать Габбу, которую любил сорок зим назад. Габба уже тридцать лет как мертва. Это случилось еще до моего знакомства с Аконией Фабией Паулиной, в тот год, когда Веттий Агорий Претекстат был префектом Города, а Флавий Афраний Сиагрий — консулом. Мужчина,восхваляющий женщину, которую некогда любил и которая ныне лежит в могиле,становится неприятен до отвращения. Испытываешь ревность к телу, давно истлевшему в земле, к мысли, давно поглощенной небытием. И чувствуешь себя глупой и несправедливой.

  
  
  

  XXI. Вещи, которые даруют чувство покоя.
  Я люблю скрип повозок на улицах Рима.
  Тёплые ванны, когда их принимаешь на террасе, в мягких закатных лучах солнца.
  Глубокий сон мужчины, познавшего наслаждение.
  Тюфяки, набитые травою с берегов Нила.
  Звёзды - в тот час, когда их постепенно стирает заря.
  И терпеть не могу старых людей, или, по крайней мере, тех из них, что весь свой век живут со смертью за плечами.

  
  
  

  CLVIII. Вещи, способные развлечь при скуке.
  Среди того, что способно умилить, не указала ты ..... любимого человека, который вдруг, ни с того, ни с сего разражается рыданиями, хоть он и не выпил ни капли, и умиляют не столько его слёзы, сколько дрожащие губы.

  
  
  

  XXII. Ближайшие дела.
  Улица Патрициев.
  В Септы.
  Крапчатая мурренская ваза.

  
  

  
  Так, в полустёртых записях на буксовых табличках мы видим женщину, любящую, стареющую, испорченную страстями и богатством, жалеющую, вспоминающую и канувшую в Лету, оставив после себя стопку табличек и запах оливкового масла.

  10

  16