Рецензия на книгу

• 

  garatty8 мая 2018 г.

  Краеугольным камнем "салона", так же как книги или дома, должно было быть умение чем-либо жертвовать

  Кто знает? Быть может, настанет день, когда и «Германт» будет звучать только как название местности для всех, кроме археологов, которые случайно забредут в Комбре и, остановившись перед витражом Жильберта Дурного, будут иметь терпение дослушать до конца разглагольствования преемника Теодора или прочитать историю храма, написанную священником.
  

  Двигался в сторону Сванна, а очутился у Германтов. Если Сванн человек в сущности приятный, носитель современных и отчасти прогрессивных взглядов, предстаёт в образе независимого, умного и достойного человека, то Германты ничего кроме аристократического снобизма и светского пафоса не представляют. Главный герой окунается в тусовку высшего света и большую часть повествования третьего тома эпопеи занимают светские посиделки в лучших салонах Парижа. Он становится частью круга Германтов, чтобы ближе к концу книги встретить Сванна на грани смерти. Не случайно Пруст совершено забывает его и выводит Сванна лишь в финале, чтобы, возможно, выбросить из истории навсегда.

  Пруст изображает аристократический свет Сен-Жерменского предместья в естественной среде обитания – на приёме в салоне. Это прекрасно выписанные на двухстах или трёстах страницах бесконечные вечера у маркизы де Вильпаризи (в первой части) или у Германтов (во второй). Я в принципе большой поклонник продолжительно и подробно выписываемых сцен вечеринок или приёмов, разворачивающихся на сотнях страниц, как, например, у Достоевского, и в этом романе я смог получить бесконечное удовольствие от переливов этих вечеров. В первой части и вовсе читатель проводит первое время в компании Робера Сен-Лу в арт-тусовке, а затем в, пусть и не таком блестящем салоне как у Германтов, но все же в достойном месте – на приёме у Маркизы де Вильпаризи. Пруст нарочно даёт читателю побывать сперва в не самом блистательном месте, чтобы бросить его в последующем в самый модный и популярный салон, где тебя вместе с главным героем радушно принимают. Когда ещё представится шанс провести время с титулованным дворянством?

  Эти вечеринки выписаны поразительно и тонко, и хоть на них ничего экстраординарного не происходит, как на попойке с Настасьей Филипповной из «Идиота», но Пруст умудряется увлечь за собой в этот мир золотых канделябров, обширных родословных и изысканных блюд.

  Марсель Пруст сплетает дивный узор социальных психологических взаимоотношений между персонажами. Главный герой убивается по недоступной для него герцогине Германтской и в тот момент, когда он решает отречься от неё, осознав что та над ним лишь насмехается, Пруст приоткрывает завесу мыслей герцогини, которую главный герой, как раз таки интересовал. Пруст выводит как зародился этот интерес и почему. Все очень ловко и искусно.

  В очередной раз Пруст изображает новые виды превратности того, что понимается в обществе под любовью. И вот юный аристократ Робер Сен-Лу оказывается влюблен в простую проститутку, которую он, конечно, видит в ином виде. Любопытнейшее изображение момента встречи главного героя с возлюбленной своего друга, в которой он узнает Рахиль – девушку из борделя.

  
  …я пришёл к заключению, что многие женщины, которые составляют для мужчин смысл жизни, из-за которых они страдают, накладывают на себя руки, являются в сущности или же являются для других тем, чем была для меня Рахиль. Мысль, что её жизнь может возбуждать мучительное любопытство, казалась мне нелепой.
  

  Никто не ставил её ни во что, кроме Сен-Лу, и это раскрыто глаза главному герою на то, что лишь влюбленный что-то находит в объекте любви, находит того чего в нем нет и не было. Все это вымысел и чушь, придуманная влюбленным. Чушь, подогреваемая ловкой манипуляции опытной женщины, которая завязывала клубок страданий в душе Робера. Сен-Лу же вступает на путь в сторону Сванна.

  
  Произведения действительно прекрасные, при непосредственном их восприятии, должны особенно разочаровывать нас, потому что в наборе наших представлений нет ни одного, которое соответствовало бы нашему новому впечатлению
  

  Тема гомосексуализма начинает ненавязчиво вливаться в историю - слухи о Сен-Лу и его ближайших друзьях, неадекватное поведению де Шарлю, оказавшегося наедине с Марселем. Все это постепенно подготавливает к «Содому и Гоморре», где, я так полагаю, эта тема получит широкое раскрытие.

  13

  4,7K