Рецензия на книгу
Oona & Salinger
Frederic Beigbeder
peccatrice15 апреля 2018 г.Есть у меня привычка после того, как закрыла последнюю страницу, лезть в анализ, журналы, рецензии, критику и похвалу - и я давно не видела такого количества негативного ответа в сторону книги. Но для меня эта книга стала не открытием - а глотком воздуха. Столько скепсиса в самом начале - чтобы к концу просто захлебываться слезами - не потому что она тяжелая или трагичная, нет, совсем нет, этого в ней почти нет, а если и есть, то связано совсем не с Уной - просто честная, напрочь выдуманная, но от этого не меньше живая, такая, которая держит вас за горло, пока не закончится, а когда заканчивается, вы продолжаете думать о ней, и, чтобы из нее выбраться, вам нужно прикладывать усилия.
Бегбедера я знаю давно, искренне недоумевая все это время, почему он вызывает так много отрицания. С тем, что он представитель того самого коммерческого сегмента, спорить сложно, но он пример как раз той хорошей добротной крепко стоящей на ногах, качественной и за счет современного взгляда на мир в чем-то близкой и понятной литературы. Если по мне, то есть примеры куда более катастрофических писателей, как, например, Шмитт, со своим "Оскаром" и "Детьми Ноя", который угробил свой талант драматурга и влез в прозу, но и ругать его не принято, потому что все, о чем он пишет, нельзя унижать. Холокост и дети, больные раком - беспроигрышные темы, можно написать все, что угодно и быть уверенным, что если критика и скажет что-то поперек, то уж совершенно точно ненадолго. У Бегбедера тоже проскакивает эта коммерческая нота, она, конечно, никуда не девается: тот же Windows on the World, основанный на одиннадцатом сентября - такой же прием, напиши, что угодно, если и буду ругать, то потом сожрет собственная совесть, но в отличие от целой "плеяды" писателей, зарабатывающих деньги, Бегбедер выделяется выгодно в ореоле белого света, потому что он действительно в этом хорош. Пару раз мы с ним встречались на страницах, но возвращаться к нему не хотелось, пока вдруг не появилось это.Сэлинджер для меня - только "Над пропастью во ржи", больше я никогда у Сэлнджера ничего не читала и не хочу совершенно, потому что решила, что в моей голове Сэлинджер синоним именно к "The Catcher in the Rye". "Над пропастью во ржи" - культовый роман, бессмысленно спорить, что именно он сделал своего родителя знаменитым, и когда кто-то говорит Сэлинджер, первое, что всплывает в голове - именно Холден Колфилд. О нем сказано уже больше, чем в самом романе, вокруг вьются городские легенды о том, как он вдохновлял серийных убийц, вызывал волны самоубийств, о нем снимали фильмы, сочиняли песни, писали в конце концов книги. Я говорю об этом, потому что часто встречала недоумение по поводу того, почему в "Уне и Сэлинджере" Бегбедер почти полностью игнорирует все, написанное Сэлинджером, обращая внимания только на "Над пропастью во ржи". Особенно язвительно это звучит вкупе с насмешкой, что уж если Бегбедер и правда называет Сэлинджера своим писателем, то уж он-то должен знать, что самым значимым произведением Сэлинджера считается "Сага о Глассах", и игнорирование этого почему-то делает Бегбедера злостным лицемером и вруном.
Впервые в "Уне и Сэлинджере" я услышала Бегбедера, совершенно влюбленного в то, о чем он пишет. Я не видела его таким ни в "Любовь живет три года", ни в "Windows on The World", ни в тем более "99 франках". Бегбедер, по-моему, впервые пишет о том, что наболело ему самому. Как человек, который ищет способ быть ближе к тому, что любит, Бегбедер по крупицам собирает то, что известно о Сэлинджере и додумывает историю, расширяя пространство и приближаясь к тому, что ему дорого. Так он создает этот знаменитый faction.
"Уна и Сэлинджер" начинается с истории, как Бегбедер в мае 2007 года в качестве журналиста отправляется к Сэлинджеру, который давно уже вел затворнический образ жизни, скрываясь от любого внимания, и, подобно мальчишке, поворачивает обратно, испугавшийся встречи. Но роман, конечно, не об этом.
В 1940 году Джером Сэлинджер встречает Уну О'Нил, ему двадцать один, ей пятнадцать. Он начинающий писатель, она дочь драматурга - лауреата Нобелевской премии по литературе 1936. Уна О'Нил в компании с подругами, так же, как и она, обезображенные громкими фамилиями своих отцов, не оставляющих им шанса быть собой, а рядом с ними Трумен Капоте, который останется с Уной до последнего. Уна в "Сторк-клубе", Нью-Йорк сороковых, андеграундный шик, Уорхолу всего двенадцать, его звезда загорится еще через двенадцать лет, а пока он еще мирно спит в своей детской постели, а в это время у рано повзрослевшей и выброшенной в мир Уны уже горят глаза. Уна богата, красива, двери Нью-Йорка для нее распахнуты, но жизнь у О'Нил такая, что ей в пятнадцать хочется, чтобы распахнуты были окна, она бы с радостью вышла в одно из них. Сэлинджер влюбляется в нее сразу - это не влюбленность даже, он сам не знает, что делать с этим, но ему хватает минуты, чтобы освободить в себе для нее место.
Об Уне и Сэлинджере почти ничего не известно на самом деле, одни только письма, которые так и не были опубликованы, но Бегбедер рассказывает совсем не длинную историю - ту, которой она могла бы быть. Уна была его мотыльком, она взмахнула крыльями, обдав Сэлинджера волной холодного воздуха, и оставила его. Он пройдет с Уной войну, она поможет ему освобождать лагерь. Оставив его одного, Уна, влюбленная в Чаплина, нашедшая в нем то, чего так хотела: желание быть нужной, Уна все еще оставалась у Сэлинджера. Злость, желание причинить ей боль, обида и еще одно - желание, чтобы Уна была рядом, делало его живым даже тогда, когда, казалось бы, цепляться ему было уже не за что.
Уна уйдет на задний план: будет война, будут книги, новеллы, которые напишет Сэлинджер, будет встреча с Хемингуэем, который расскажет ему, что писатель без трагедии в первой любви не сможет написать больших книг, будет синдром ветерана, когда Сэлинджер вернется домой, и его встретит тот же консьерж, который был до того, как Джером отправился на войну, и он будет знать - за их жизни они сражались, но принять этот мир уже не сможет. Никто не знает, встретились ли они снова, но Бегбедер дает Сэлинджеру на это право. Он позволит ему закрыть эту дверь, которая сквозила в нем всю его жизнь, даст ему объясниться и отдать Уне то, что по праву принадлежит ей. И Уне тоже Бегбедер даст возможность извинить и извиниться, но главное - закрыть на самом исходе жизни историю, которая длилась всю их жизнь за спиной Чаплина, чистейшая история не-любви, не-встречи, не-разговора, а просто случайного столкновения взглядами.
Это красивая история невлюбленного мужчины, невлюбленной женщины, которая прервалась войной, и осталась неопределенной, непонятой, но очень нужной обоим. Влюбленный здесь только один - и это Бегбедер. В каждой строке сквозит желание спасти их обоих, и это волшебно.
Бегбедер невероятно хорош, когда он пишет о том, что действительно любит.
Тончайшая сплетенная книга из жизней разных людей Америки того времени - Америки еще свободной, блистающей, Америки, где Чаплин превращал зрителя в раба, где Уна О'Нил прикуривала сигарету в мундштуке, где Трумен Капоте насмехался над Джеромом из-за его роста, а Сэлинджер рыдал на входе в концлагерь. У каждого своя судьба - и каждый заплатил достаточно.292,1K