Рецензия на книгу
Демиан
Герман Гессе
Monti-Ho4 марта 2018 г.«Нет реальности, кроме той, которую мы носим в себе. Большинство людей потому и живут такой нереальной жизнью, что они принимают за реальность внешние картины, а собственному внутреннему миру не дают слова сказать»
Первое знакомство с Гессе. И я сразу поняла, что это автор «мой»: стиль повествования, тема сюжета, познание человеком себя, поиски ответов на мучительные вопросы, поразительные открытия – все это мне близко, интересно,… волнующе.
Книга начинается с описания детства героя, его мироощущения в тот период. Потом появление первых страхов, столкновений с жестоким и несправедливым внешним миром, борьба с собственными слабостями и угрызениями совести… Как психологично описано внутреннее ощущение героя в этот период. И как-то сразу становится ясно, что несмотря на то, что семья сопровождает человека долгое время, пока он не выйдет в самостоятельную жизнь, но… даже будучи ребенком, он уже находится в состоянии одиночества в своих внутренних переживаниях, и даже под опекой родительской любви и четкой ясности обрисованных ими «правил» жизни, ребенок находится в страшном сумрачном «лесу» собственных представлений и ощущений жизни и мира. Ему только придется самому найти выход к свету и определенности. И это будет не их мир, а свой, который порою совсем другой, и правила в нем тоже могут быть другие…
«Все стало теперь другим. Детство вокруг меня разваливалось. Родители смотрели на меня с каким-то смущением. Сестры стали мне совсем чужими. Отрезвление обесценило и обесцветило для меня привычные чувства и радости, сад не благоухал, лес не манил, мир вокруг меня походил на распродажу старых вещей, он был пресен и неинтересен, книги были бумагой, музыка была шумом. Так с осеннего дерева спадает листва, оно этого не чувствует, по нему течет дождь, или солнце, или мороз, а в нем жизнь медленно уплотняется, уходит вглубь. Оно не умирает. Оно ждет»Конечно, автор позже не раз объяснит, что не все люди таковы, что он, в своем роде - «оригинальный» экземпляр, с особой «печатью», которой отмечены люди, которым не подходят старые истины и концепции мироустройства. Это другие люди, ищущие свое, которое не явно, которое слишком парадоксально, которое страшно и фатально неизбежно для них.
Отчасти это и объясняет судьбу многих гениев, людей истории, которые шли своим, порой трагическим путем, порою были отвержены и не поняты «толпой», и даже близкими людьми, но они не могли изменить своему предназначению, они были избранными для своей миссии.
«И тут меня вдруг обожгло озарение – для каждого есть своя «должность», но ни для кого нет такой, которую он мог бы сам выбрать, описать и исполнять, как ему вздумается. Неверно желать новых богов, совершенно неверно желать что-то дать миру! Никакой, никакой, никакой обязанности не существует для пробудившихся людей, кроме одной: искать себя, укрепляться внутри себя, нащупывать свой собственный путь вперед, куда бы он ни привел…»
«…Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе. Кем бы он под конец ни стал – поэтом, безумцем или пророком, – это не его дело и в конечном счете неважно. Его дело – найти собственную, а не любую судьбу, и отдаться ей внутренне, безраздельно и непоколебимо. Все прочее – это половинчатость, это попытка улизнуть, это уход назад, в идеалы толпы, это приспособленчество и страх перед собственной сутью. Во всей своей ужасности и священности вставала передо мной эта новая картина, о которой я не раз догадывался, которую, может быть, часто уже облекал в слова, но которую действительно увидел только теперь. Я – это бросок природы, бросок в неизвестность, может быть, в новое, может быть, в никуда, и сделать этот бросок из бездны действенным, почувствовать в себе его волю и полностью претворить ее в собственную – только в этом мое призвание. Только в этом! Много одиночества я уже вкусил. Теперь я почувствовал, что есть более глубокое одиночество и что оно неизбежно»Очень подробные описания автором состояния героя совершенно не утомляют читателя, а наоборот позволяют по-своему ощутить внутреннее состояние Синклера. Особенно мне понравился момент, когда Синклер расстается с Писториусом. Действителбно, наверное, каждый человек испытывал это ощущение, когда он что-то делал или говорил будто спонтанно и не по своей воле, а повинуясь какому-то неведомому ему импульсу, и который имел значение для того человека.
«Бог весть, как возникает такое слово! Я вовсе не хотел сказать ничего плохого, никакого предчувствия катастрофы у меня не было. Я произнес что-то, чего в тот миг, когда это произносил, сам не знал, я поддался маленькой, немножко юмористической, немножко ехидной прихоти, и из этого вышла судьба»В книге еще есть много интересных открытий героя, его беседы с Писториусом и Демианом, госпожой Евой, но осознать в полной мере ее глубину с первого прочтения, мне видится невозможным. Конечно, для меня эта книга станет из категории постоянных «собеседников», ее можно перечитывать, в нее можно «приходить» как в пространство для собственных размышлений – для читателя там тоже есть место, в котором можно побродить вместе с героем, а можно остаться и одному, вслушиваясь в мрачные и туманные пространства парков и звуки музыки.
«Во время моих прогулок по городу до меня уже два или три раза доносились из одной церквушки на окраине звуки органа, но я там не задерживался. Проходя мимо этой церкви в очередной раз, я снова услышал орган и узнал музыку Баха. Я подошел к входной двери, которую нашел запертой, и поскольку улица была почти безлюдна, сел возле церкви на защитную тумбу, поднял воротник пальто и стал слушать. Орган был небольшой, но хороший, а играли на нем замечательно, с необыкновенным, очень личным выражением воли и упорства, звучавшим как молитва. У меня было такое чувство: играющий знает, что в этой музыке спрятано сокровище, и домогается этого сокровища, бьется и борется за него как за собственную жизнь. В музыке, если иметь в виду технику, я мало что понимаю, но именно это выражение души я инстинктивно понимал с детства и музыкальность чувствовал в себе как нечто само собой разумеющееся»121,1K
