Рецензия на книгу

• 

  Jenna_A2 марта 2018 г.

  Герой знаменитого романа "Парфюмер" Патрика Зюскинда не имел собственного запаха и оттого ощущал себя невидимкой, лицом, которое как бы и не существует вовсе. В более раннем произведении автора - пьесе "Контрабас" - мы наблюдаем драму "маленького" человека, тоже в некоторой степени невидимки, но пути, выбранные этими персонажами, оказываются совершенно разными.

  "Контрабас" - одноактная пьеса, состоящая из монолога единственного действующего лица, и оттого с жанром драматургии при чтении практически не ассоциируется. Герой пьесы (если не ошибаюсь, мы даже не знаем его имени) поначалу вызывает отторжение своей нервной манерой речи, раздражающей привычкой перескакивать с одного на другое и перемежать свои реплики бокалами пива. А главное, что в нем сразу отталкивает, - это то, с какой напыщенностью он говорит о значении контрабаса. Контрабас - это вам не хухры-мухры! Попробуйте-ка без него обойтись! Нет, без контрабаса решительно никуда! Не стоит его недооценивать! В этом прямо-таки слышится "смотрите на меня, я - пуп земли!"

  И вдруг настроение пьесы меняется - как-то плавно, через пространную, почти усыпляющую тираду об устройстве инструмента, об октавах, грифах, струнах и о классической музыке в целом мы переходим к горькой "исповеди". Кого мы обманываем? На самом деле контрабас - самый жалкий и никчемный инструмент в оркестре, он слишком огромен, слишком прост, совершенно несуразен и издает весьма специфические звуки. Великие композиторы не играли на контрабасах и не писали для них концертов, контрабас всегда на задворках музыкального произведения, его функция всегда дополнительная - оттенить, подчеркнуть. Да хуже контрабаса только литавра!

  
  ... я еще знаю, слава Богу, что я собой представляю и чего я собой не представляю...

  Правда? Пару страниц назад самомнение героя упиралось в потолок, а теперь он вдруг превратился в жалкую букашку. Да он, верно, слегка того!

  А теперь представьте, что контрабасов в оркестре несколько и у них своя иерархия (подобной первой скрипке и скрипкам не первым), а ты, мало того что играешь на контрабасе, так еще на третьем или четвертом по значимости. Как тут не ощутить себя ничтожеством? А если, ко всему прочему, ты к своим годам ничего особенного не достиг и таланта в себе не ощущаешь, и величие тебе явно не светит (где вы видели выдающихся контрабасистов?), да и с личной жизнью не ладится?

  
  Когда Шуберту было столько лет, сколько мне, то он уже три года, как умер.

  По мере того, как горе-контрабасист раскрывает бездну одиночества и отчаяния в своей душе, раздражение читателя сменяется жалостью и сочувствием. Особенно, когда в его монологе появляются лирические нотки, печаль неразделенной любви.

  
  Мне всегда нужна женщина, которую я не смогу получить. Но сколь маловероятно, что я ее получу, столь же мало мне нужен кто-нибудь другой.

  А все чертов контрабас! Самый громоздкий инструмент в оркестре делает самым незаметным того, кто извлекает из него звуки. Как обратить на себя внимание? Как показать, что ты тоже здесь, тоже существуешь, если сам ты - никто, а контрабас в твоей жизни - всё? И, подобно парфюмеру Греную, музыкант задумывается о какой-нибудь отчаянно эпатажной выходке. Осуществит ли он ее, мы не узнаем, но ответ на этот вопрос болезненно очевиден. Как и то, что виноват во всем будет злосчастный контрабас.

  8

  259