Рецензия на книгу

• 

  dashuniadorable27 февраля 2011 г.

  Когда ешь чипсы, или, например, клубнику, обычно бывает так: первые несколько штук – наслаждение непередаваемое, следующие пятьдесят – организму просто приятно, а к концу уже и вкуса-то толком не замечаешь. С рассказами Толстой, я считаю, то же самое. Их нельзя читать подряд в большом количестве. Нет, конечно, практически-то можно - идите читайте! Но потом не возмущайтесь, что вам не понравилось, ибо я предупреждала. Штук десять в день – оптимальная доза, особенно, если нравится её манера или вы, вдруг, фанат (вот я например – да). И тогда автоматически попадаешь в райские кущи, радуешься, как прекрасно написано и как мир вокруг великолепен.

  В книге – 4 раздела рассказиков и новелл, «объединённых», как написано в аннотации, «темой воды и сна». На самом деле, не cовсем.

  Первый, «Мелкие вещи», такое гришковцовское осмысление всего вокруг (но это - Толстая, а не просто вам что-вижу-то-пою): про еду, про Новый Год, про кино, про домработницу даже. И почти в каждом Т.Н., в своих лучших традициях, прерывает любой пафосный лирический пассаж, которых у неё вообще не очень много, эпической концовкой вроде этой («Мороженое»):
  

  
  
  

  Мы со старичком купили по рожку и, стесняясь друг друга, быстро съели тающие, капающие трубки. Съели — и съели.
  Зря, наверное. Пива надо было взять.

  
  

  Второй, «Лёгкие миры», - про разные географические точки, в которых Толстая или сама была, или связана с ними как-то, или ещё что-нибудь. Вот, например, о том, как она могла родиться француженкой («Как мы были французами»):
  

  
  
  

  С ними [дедушкой и бабушкой] был мой двухлетний папа. Маленький беженец вез с собой пузырек с сухими мухами — любимую игрушку, и волновался за их сохранность: «где мухочки мои?» Мухочки благополучно прибыли в Византию, а потом, вместе с людьми, пересели на пароход, идущий во Францию.

  
  Прекрасный получился путеводитель по Греции («Нехоженная Греция»). Это вроде как интервью Толстой с Толстой (хотя кто его знает). Татьяна Никитична заботливо уничижительно, что прекрасно, делится с нерадивыми нами (русские туристы такие русские!) советами, как получше отдохнуть и что и где потом поесть. Ещё есть про Италию, Америку и Израиль, читайте, пожалуйста. Вас умная тётя научит правильно жить.

  Третий, предпоследний, «Русская речь». Он, естественно, о России, русских и русском. Судить, ясное дело, не берусь, и согласна в нём не со всем, но удовольствие - получила. Очень полезный рассказ «Переводные картинки». Во-первых, можно проверить, кого из крутых писателей вы читали, а кого – нет, а, во-вторых, узнать, что любит (а что нет) сама Толстая. Ну, снова, для фанатов.
  

  
  
  

  Сэлинджер, увы, больше не пишет, заперся в доме и, кажется, сошел с ума, какая жалость. Из старых писателей замечателен Мелвилл, которого сами американцы долго не ценили, а теперь обнаружили, что проспали гения. «Моби Дик» — одна из вершин мировой литературы. О.Генри тоже гений, но американцы об этом не знают. Им кажется, что слишком простенько. Ну, спите дальше, дорогие товарищи. Читайте своего Апдайка, который хорош только на растопку.

  
  И, разумеется, «статья, написанная для газеты «Гардиан», заказавшей писателям из разных стран серию статей на тему национализма, национального самосознания и т. д.». Вот нам повезло, а то мы газету «Гардиан» не читаем.
  Шикарное начало
  

  
  
  

  Если бы мне пообещали, что я всю жизнь буду жить только в России и общаться только с русскими, я бы, наверное, повесилась.

  
  и шикарный конец
  

  
  
  

  А поймет ли меня кто-нибудь, если я скажу, что если бы мне пообещали, что я никогда не вернусь в Россию и не встречусь ни с одним русским, то я бы, наверное, повесилась?

  
  интригуют вполне самодостаточно.

  И, наконец, «Зверотур». Вот тут, наконец-то, – про сны и воду, на всю катушку. Ехала в метро и хихикала все 20 минут, что читала.
  

  
  
  

  В Интернете есть несколько сайтов, где сновидцы рассказывают свои сны; хорошо рассказанные сны волнуют не хуже прозы. Вот несколько снов неизвестных авторов. В смысле, спящих людей.

  1. Снилось мне, что я в гостях в глухой деревушке, населенной настоящими чаеводами (нигде таких больше нет). Они объяснили мне, что в свежезаваренном краснодарском чае чаинки всплывают наверх в виде «ма-а-аленьких золотистых петушков» и не иначе. А еще мне, как знатному чаеводу, подарили бумажный кулек с сверхэлитной заваркой и ма-а-аленький черненький заварочный чайник. Почти весь сон я очень боялась, что выяснится, что я никакой не чаевод, и подарки отберут.

  
  

  И заканчивается это торжество человеческой мысли рассказом «Река Оккервиль».
  

  
  
  

  извлекал из рваного, пятнами желтизны пошедшего конверта Веру Васильевну — старый, тяжелый, антрацитом отливающий круг, не расщепленный гладкими концентрическими окружностями — с каждой стороны по одному романсу.
  — Нет, не тебя! так пылко! я! люблю! — подскакивая, потрескивая и шипя, быстро вертелась под иглой Вера Васильевна (…)
  (…)
  Нет, не тебя так пылко я люблю! (Рассказывайте! Конечно же, меня, Вера Васильевна!)

  
  

  А ещё приятно держать в руках живую книжку. На обложке – красненькая рыбка под зонтиком, очень милая.

  17

  79