Рецензия на книгу

• 

  Аноним9 февраля 2018 г.

  "На следующий день никто не умер".

  С тех пор, как мир стал миром, всегда отыщется в нем время и место умереть.
  

  Стиль, тот самый стиль Самараго, уж не знаю, как его и описать: то ли приятно-необычный, то ли откровенно-странный, то ли простой, то ли запутанный, то ли бесподобный, то ли не сподобившийся на более вразумительное выражение мыслей, - покорил меня сразу. И я не шучу: мне хватило буквально пары страничек, чтобы осознать: "Мы подружимся с этой книгой!" - что я и сделала, вцепившись в нее и попискивая от восторга. Я не выпускала роман из рук нигде: читала в автобусе, читала на работе урывками, читала, едва проснувшись, и перед сном. Почему же так долго - ведь роман-то относительно небольшой? Потому что я дозировала и откровенно растягивала удовольствие.

  
  Понятия, в сущности, не имея о том, что представляет собой природа смерти, которая, между прочим, отзывается и на имя «рок», газеты исходили бешенством, изощряясь в яростных нападках, называя ее безжалостной, жестокой, тиранической, коварной, императрицей зла, дракулой в юбке, врагом рода человеческого, убийцей, кровопийцей, предательницей, изменницей, снова убийцей — но теперь уже серийной, а один еженедельник, юмористического скорее толка, начисто истощив творческое воображение своих сотрудников, просто обругал ее паскудой.
  

  Давайте будем честны - очень сложно в один присест прочесть сто страничек текста, в котором едва различимы абзацы, а предложения и вовсе живут по каким-то только им самим ведомым принципам. Зато: осилил два предложения - страничка долой! Нет, вычеркиваем слово "осилил". Для меня это не дебри, сквозь которые приходится продираться, силясь понять, кто что сказал в этих практически никак не обособленных диалогах, пытаясь упомнить, читая пятая по счету отступление, о чем там говорилось в начале предложения. Нет. Повествование лилось легко и очень гладко - не вызывая ни малейшего дискомфорта. Только восторг.

  Ох уж эти лингвисты - они, то бишь я в их лице, в данном случае, порой такими странными бываем!

  
  Ведь и у слов имеется своя иерархия, свой этикет и протокол, свои дворянские титулы и плебейские стигмы.
  

  И, чего уж греха таить, когда меня настолько очаровывает манера письма автора, многое засчитывается в плюсы автоматически. Тем более если в сюжете есть за что зацепиться - а в этой книге действительно есть за что!

  
  [...] ибо если мы не начнем умирать, то лишимся будущего.
  

  Вот мы видим безымянную страну, в которой смерть (именно так, никак иначе, с маленькой буквы, как настаивает сама виновница всеобщей баламатуцы) внезапно решает отлынить от своих обязанностей.

  
  Не забудьте, господин премьер-министр, что за рубежами нашей страны люд мрут исправно, как ни в чем не бывало, и это добрый знак. [...] быть может, соседи видят в нашей стране оазис, эдем, новоявленный рай. Приглядись они получше, увидели бы ад.
  

  И только-только мы убедились, что это вовсе никакое не благо, а скорее уж наоборот, как смерть выкидывает новый фокус - и вот уже все по-старому, она возвращается к своей работе. По-старому, да не совсем, ибо теперь у госпожи жницы новая задумка: уведомлять несчастных заранее о своем приходе письмом, а точнее - за неделю. Что из этого выйдет? Воображение услужливо рисует нам картинки, а Самараго помогает довести их до лоска. Вот только не все так гладко и у самой вечной работницы, ведь на ее пути встает простой виолончелист. А что же с ним не так и как он сумел перебежать дорожку самой смерти - смотрите во второй серии нашей программы, то есть, о чем это я, разумеется, читайте в романе. ;)

  
  В подобных случаях принято говорить: Такова жизнь, - хотя выразились бы мы не в пример точнее и определеннее, сказавши: Такова смерть.
  

  Подводя итог, могу сказать: "Кажется, я открыла для себя нового автора!" Непременно продолжу знакомство с книгами Жозе Сарамаго.

  1

  380