Рецензия на книгу
HHhH
Лоран Бине
Аноним25 января 2018 г.История VS Нарциссизм
Я мучила этот роман почти три недели. Сначала мне было странновато. Примерно на середине второй недели я окончательно поняла, что с романом что-то не так. Обычно книги на эту тему читаются быстро, на нервном пределе. Тексты про нацизм — интересный феномен. Здесь фикшен настолько же помогает пониманию феномена, как нонфикшен, а нонфикшен такой же увлекательный, как и фикшен. Всего десяток лет из огромной человеческой истории, но он всё ещё выглядит нереальным и реальным одновременно, совершенно непостижимым для рационального мышления, и этот слом логики увлекает, как огонек в темном лесу.
Бине берет интересную и относительно не затасканную историю — покушение на «пражского палача» Гейдриха словаком и чехом, десантированными из Англии «правительством в изгнании» при участии британского Управления специальных операций, его смерть от заражения крови, и, наконец, (героическая) смерть убийц от рук огромного отряда эсэсовцев. И топит её в своей жиденькой на смыслы рефлексией. В результате книга превратилась в огромный поток воды с редкими кусочками фактов. Особенно мне понравилось, когда Бине начал гнать на «Благоволительниц» Литтела, мол, его герой-извращенец вовсе не зеркало нацизма, а постмодернистская калька современного человека. Во-первых, это мотивирует бросить унылого Бине и побежать читать (или перечитывать) «Благоволительниц», а во-вторых это всяко лучше, чем длиннющая книга о том, как жалкий лирический герой Бине фанатеет от убийц Гейдриха и топит историю в волне собственных переживаний.
Бине яростно выступает против романистики, отчаянно при этом романтизируя как историю, так и самого себя в рамках этой истории. Например, Бине расстраивается, мол, нет ничего хуже, чем превратить реального человека в героя романа, поставить его в один ряд со всеми выдуманными и надуманными героями, упростить его до фантазии: «Тем самым я низвожу Габчика до уровня обыкновенного персонажа, а его деяния превращаю в литературу, — недостойная его и его деяний алхимия, но тут уж ничего не поделаешь».
При этом текст Бине обладает романной мощью — не потому, что он хороший писатель. Я бы даже предположила, что писатель он на троечку — пытаясь вытравить из книги литературу, он протащил туда автора, то есть себя, в количествах чуть ли не больших, чем людей, про которых он взялся написать. Просто ему почти ничего не нужно делать — реальные события, которые он описывает, действительно «превосходят любую, самую невероятную, выдумку».
В борьбе романа и документа Бине выбрал неудачный способ обращаться с документом — он взял крутую реальную историю и щедро обсыпал её самолюбованием и рефлексией, без которой документ был бы краше. Поэтому его «гон» на литературу и не срабатывает — реальность может быть и круче выдумки, но не тогда, когда её нужно выковыривать из-под кучи субъективности и «я, я, я» автора.
Хотя в целом мне кажется, что это художественное решение с осмыслением истории через современность можно было сделать интересно. Просто у Бине не получилось — нарциссизм оказался для него важнее рассказа.
7757