Рецензия на книгу

• 

  Аноним22 января 2018 г.

  Из глубин отчаяния

  Как роковая связь погубила Искусство.
  "...Где я некогда был Королем и где я поныне царил бы, если бы не дал увлечь себя в несовершенный мир грубых неудовлетворенных страстей, неразборчивых вкусов, несдержанных желаний и бесформенной алчности".

  Это произведение - личное письмо и адресат известен (автор его не скрывает), поэтому читать "De profundis" было неловко, словно с разрешения хозяина копаешься в грязном белье.
  Исповедь тоже подразумевает таинство и очутиться в числе многочисленных свидетелей, читающих эту книгу, мне было также неприятно. Указанные причины заставляли мою натуру противиться чтению.

  Хотел ли автор излить свою боль, объяснить поступки, унизить бывшего друга, оправдаться и обелиться - не знаю. Он признается, что воспоминание о дружбе тенью преследует его, будит ночью, без конца повторяя одну и ту же повесть, и гонит сон до самого рассвета: "каждую мелочь страшных ссор я вынужден вспоминать, нет ни одной подробности из того, что случалось за эти годы, которая не воскресала бы в тех закоулках мозга, где гнездятся скорбь и страдание".
  Думаю, что время, проведенное в стенах тюрьмы, было достаточным для многих мыслей и раскаяний.
  Оскар Уайльд понял, что жизнь его потерпела катастрофу и нашел виновного, разрушившего её:

  
  Завладев моим талантом, моей волей, моим состоянием, ты, в слепоте ненасытной алчности, хотел взять у меня абсолютно все. И ты все отнял.

  Упрёки, обвинения, обличения, перечисление многочисленных расходов, на которые его вынуждала дружба с Дугласом, самые ужасные картины скандалов и унижений, грязные оскорбления и травля - всё это повторялось в жизни и в книжной исповеди. Наступать на одни и те же грабли Уайльду пришлось много раз.
  Очень неприятным вырисовывается перед читателем образ Бози, который жил за чужой счет, не зная забот, беспокоясь только о собственных удовольствиях - любым способом окружить себя роскошью, чтобы все вокруг ласкало глаз, и слух, и вкус. Человек, одержимый ненавистью к отцу, вынашивающий желание посадить его в тюрьму. Низкий тип, для которого считается нормой поместить в газете, предать гласности личные письма (Уайльд писал в них самое сокровенное). Тот, кто может отправить оскорбительное письмо в 2:30 (например, вот такое: «Когда вы не на пьедестале, вы никому не интересны…») и в тот же день в 7:15 примчаться за помощью и тд и тп.
  
  Настроение письма-исповеди со временем меняется, вероятно, как и настроение самого автора.
  Мысли о Боге не случайны, где еще более подходящее место, чтобы задуматься о вечном? Чтение Библии похвально, но отношение к Иисусу Христу, как к Романтику и Поэту немного удивляло. Образ Сына Божьего рассматривался больше как образ человеческий. Переход от собственных унижений к анализу характера Христа (какие люди ему нравились, а какие не нравились) ничуть не изменило отношение к книге в лучшую сторону. За красивыми словами, талантливыми умозаключениями, эпитетами-метафорами, уайльдовским эстетическим стилем, за всем этим красноречием в комплекте с обидами-обвинениями и рассуждениями мне чудился неприятный человек. Да простят мне эти слова все поклонники Оскара Уайльда.

  Считаю, что не имею права оценивать это произведение, оно слишком личное, противоречивое, в чем признаётся и сам автор:

  
  Мне еще далеко до истинного душевного покоя, — тому свидетельство это письмо с его переменчивыми, неустойчивыми настроениями, с его гневом и горечью, с его стремленьями и невозможностью осуществить эти стремления.

  Поэтому любая выставленная оценка чисто условна.

  63

  4,3K