Рецензия на книгу

• 

  Аноним11 февраля 2011 г.

  Вот не повезло
  ты упала в мир
  до твоей звезды
  Миллионы миль
  Миллионы миль
  А этот мир -- чужой
  Это мир людей
  Притворись своей
  "Агата Кристи"

  
  

  Постараюсь не спойлерить особо...

  Роман можно условно разделить на пять частей. А можно и не делить. =) Я -- делю.

  Первых страниц десять -- отсебятина: автор выражает свое отношение к роману. Опустим.

  
  Вторая часть настораживает. Поданная в виде лекции, которую некий начальник некого предприятия читает студентам, она детально, педантично рассусоливает тонкости и нюансы сложного биохимического производственного процесса. Первая и единственная ассоциация -- приключенческие романы для детей и юношества Роберта Хайнлайна с их стостраничными описаниями космических кораблей, должностей и чинов в городах будущего, меню ресторанов в галактических космопортах. Хайнлайном в детстве болел, поэтому проглотил.

  Дальше -- третья часть. Простите за штамп, ознакомление с культурой и бытом людей гипотетического будущего. Тут настороженность переросла в откровенное непонимание. Технических деталей -- всего ничего, а удивить бывалого читателя science fiction орнитоптером, вечной молодостью или кинотеатром с воспроизведением запахов очень сложно. Общественный уклад -- гиперболизированный сверхсоциализм. Тоже не ново. Возник вопрос: "Ну, прочёл я пол-книги. Ничё так. Но с чего все прутся?! Где изюминка, блин??!"

  Четвёртая -- путешествие двоих "героев нового времени" в заповедник лохов дикарей. Они молятся индейским богам и Христу, ходят в звериных шкурах, охотятся луком и не чистят зубы. ("Ну ё, это перегиб! Где логика? Это тупо невозможно -- существование такого островка далёкого прошлого среди процветающей ойкумены будущего. Да и бессмысленно"). Там герои знакомятся с читающим запрещённую литературу дикарём и забирают его с собой ("фу, блин.. Сколько можно?")

  И вот Дикарь Джон в Лондоне будущего... И вот ту начинается то, что кардинально отличает "О, дивный.." от ему подобных. Отойду от сюжета.

  Что нужно обычному -- а мы все равны, просто некоторые чуть ровнее -- человеку для достижения "простого человеческого счастья"?

  -- интересная работа.
  -- интересный отдых
  -- вечное здоровье и молодость
  -- разнообразный и доступный секс.

  В дивном новом мире всё это есть.Как бонус -- сома. Наркотик не только легализированный, но и активно пропагандируемый, плюс -- абсолютно безвредный. Рай? Рай.

  Дикарь так не считает.

  
  
  

  -- Но слезы ведь необходимы. <...> Старик
  индеец нам сказывал о девушке из Мацаки. Парень, захотевший на ней жениться,
  должен был взять мотыгу и проработать утро в ее огороде. Работа вроде бы
  легкая; но там летали мухи и комары, не простые, а волшебные. Женихи не
  могли снести их укусов и жал. Но один стерпел -- и в награду получил ту
  девушку.
  -- Прелестно! -- сказал Главноуправитель. -- Но в цивилизованных
  странах девушек можно получать и не мотыжа огороды; и нет у нас жалящих
  комаров и мух. Мы всех их устранили столетия тому назад.
  

  
  

  Весь мир, кажущийся нереально-схематичным с высоты вышепрочитанного сразу становится близким, реальным и страшным, когда рассматривается не всё человечество, а судьба трех-четырёх человек. Мучительное непонимание Дикарём обычаев и нравов цивилизованного общества и ответное непонимание: как можна не траха заниматься любовью с девушкой, в которую влюблён чистейшей юношеской любовью, как можно сожалеть о том, что умер человек (это же естественно!), как можно любить мать (кошмар! она его РОДИЛА! Он -- не из пробирки!), как можно отказаться от сомы (в детском возрасте твердо усвоено: "сомы грамм -- и нету драм"! )?..

  Пугающая, раздирающая душу и моск сцена смерти в умиральнице -- под сомой, напротив телевизора (замечательная смерть! Она же её даже не заметит) и в обществе восьмилетних клонов (а как по другому? детям с малых лет нужно привить мнение о смерти, как нормальном явлении, ничего же страшного в этом нет).

  Ужас от осознания того, что на заводе, у тридцати одинаковых станков работает тридцать полностью одинаковых людей (а что странного? Рабочий -- продолжение станка, так почему бы его не стандартизировать?)

  Отвращение от просмотра киноленты в "ощущалке" (Порнография? И что? Приятно, и сюжет не сложный)

  Наконец, общение с инакомыслящими мира сего: Гельмгольц, составитель рекламных стишков и слоганов сражен мастерством Шекспира, но откровенно смеётся над трагическими сценами и не может въехать во взаимоотношения персонажей-родственников. Бернард, "искатель правды" пасует перед дикарским нежеланием выйти "на люди" просто из-за плохого настроения. Там же собрался весь бомонд!

  И заключительная, самая замечательная часть книги: дискуссия между дикарем и Мустафой Мондом, Главноуправителем. Она вконец запутывает и перечеркивает все выводы, сделанные раньше.

  
  
  

  -- Стабильность, -- подчеркнул опять Главноуправитель, -- стабильность.
  Первооснова и краеугольный камень. Стабильность. Для достижения ее -- все
  это.

  
  

  Наука довела людей до масштабной войны, поэтому, после окончания последней, всемирным правительством был принят гедонизм, как основа благополучия и стабильности. А наука? Наука стала запрещённой -- она позволяет смотреть на вещи с разных ракурсов, а по сему вредна.

  
  
  

  — Ну а самоотречение, самопожертвование? Будь у вас Бог, был бы тогда резон для самоотречения.
  — Но индустриальная цивилизация возможна лишь тогда, когда люди не отрекаются от своих желаний, а, напротив, потворствуют им в самой высшей степени, какую только допускают гигиена и экономика. В самой высшей, иначе остановятся машины.
  — Был бы тогда резон для целомудрия! — проговорил Дикарь, слегка покраснев.
  — Но целомудрие рождает страсть, рождает неврастению. А страсть с неврастенией порождают нестабильность. А нестабильность означает конец цивилизации. Прочная цивилизация немыслима без множества услаждающих пороков.

  
  

  Религия -- не нужна. Вера в Бога, как высшую руководящую силу растлят человека.

  
  
  

  Там, где войны, где конфликт между долгом и верностью, где противление соблазнам, где защита тех, кого любишь, или борьба за них, — там, очевидно, есть некий смысл в благородстве и героизме. Но теперь нет войн. Мы неусыпнейше предотвращаем всякую чрезмерную любовь.

  
  

  Любовь, как видно, тоже не нужна.

  Доводы Мустафы -- резонны, им невольно поддаешься и Новый мир уже не кажется таким страшным. Ключевая проблема книги -- разница воспитаний. Мы мыслим, так, как мыслим, в основном потому, что так воспитаны.

  Хэппи-энд присутствует, а Дикарь стал новым святым-отшельником.

  
  
  

  -- Вы требуете права быть несчастным, — сказал Мустафа.
  — Пусть так, — с вызовом ответил Дикарь. — Да, я требую.
  — Прибавьте уж к этому право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными лютыми болями.
  Длинная пауза.
  — Да, это все мои права, и я их требую.
  — Что ж, пожалуйста, осуществляйте эти ваши права, — сказал Мустафа Монд, пожимая плечами.

  
  

  Замечательная книга, писал бы и писал, цитировать -- не перецитировать. Но и так затянул. В общем, читайте сами. И учтите: дивный мир не такой уже и новый... очччень похоже на нашу современность.

  P.S. А вот сомы я бы попробовал. И всех девушек, которых хочу... И ощущалку... Хм, да я хочу в этот Дивный новый мир!

  29

  142