Рецензия на книгу

• 

  Аноним20 декабря 2017 г.

  Невыносимая любовь к людям

  К чтению последней (или, как говорят лётчики и мой папа, крайней) книги в рамках "Долгой прогулки-2017" я решила подойти серьёзно. Прежде всего направилась в магазин и решила купить её в "бумажном" варианте. Люблю, знаете, пошуршать страничками, почеркать карандашиком на полях и иными способами изобразить в метро личность с тонкой душевной организацией. И вот тут-то со мной случилась история, которая, как мне кажется, пришлась бы по нраву самому Довлатову, настолько она абсурдна и смешна.
  Взяв прочно запаянный в полиэтилен жидкий томик, за который в магазине "Формалист" просили как за бутылку сносной водки, я подошла к кассе. За горами шоколада и конфет, частоколами неоновых ручек, гирляндами дождевиков и коробками печенья и прочего барахла, которому в книжном не место, расхаживала с видом победителя массивная дама с гривой пергидрольных волос и ногтями-стилетами.
  Выхватив из моих рук книгу, как трофей, она задала самый странный вопрос, который мне доводилось слышать в книжном:
  

  • Вам лет-то сколько?
  • Простите, что? - переспросила я, на всякий случай оглядываясь по сторонам и думая о том, могли ли ночные бдения в обнимку с Земельным кодексом стать причиной галлюцинаций, которые привели меня в алкомаркет вместо книжного.
  • Паспорт покажите, - продолжала дама раздражённо.
  • Зачем? - не сдавалась я.

  
  Небрежно перевернув запаянную, как ампула с биологическим оружием, книгу, дама ткнула стилетом в белый квадратик "18+" и надпись "Содержит нецензурную брань" под портретом красивого бородатого мужчины, бывшего объектом моих эротических фантазий лет в четырнадцать.
  Паспорт я в итоге показала и ушла, бережно унося в кармане сумки опасную для неокрепших умов книгу.

  Первой части рецензии по-хорошему место в разделе "Истории", но, как мне кажется, есть в ней что-то неуловимо довлатовское, что не позволило мне оторвать её от моих посредственных измышлений на тему.
  Впервые я прочитала "Заповедник" лет в четырнадцать (тогда это не считалось смертельно опасным), вернувшись из школьной поездки с классом в Пушкинские горы. Существует расхожее мнение, что читать книги "не по возрасту" бессмысленно, но я с этим категорически не согласна. В отношении Довлатова особенно. Кого, как ни его, читать подросткам, погрязающим в бунтарстве, остро чувствующим несправедливость, рефлексирующим по поводу и без? Довлатов - это прививка от ханжества, плоского юмора, костности, пошлости и бесплатный урок литературного мастерства и любви к языку. Я не говорю, что стоит выбросить на свалку истории навеки забронзовевших в школьной программе русских классиков, но разве не прекрасным будет повернуть литературу, как глобус, другой стороной? Показать, как легко и в то же время глубоко и красиво можно писать о злободневном.
  В четырнадцать Довлатов цеплял своей искренностью, своей манерой писать навзрыд, наотмашь, непривычно, неклассически, без "архитектурных излишеств", которые скрывают бедность внутреннего мира, отвлекая внимание, как золотая цепь Гейченко на дубе в усадьбе. Сейчас я вижу "второе дно", то, чего не хватает современной оппозиции и нынешним диссидентам ан масс - "невыносимую любовь к людям", обыкновенным людям, которых испортил квартирный вопрос. Все они - от усталой, издёрганной жены главного героя, той самой, "которая была права", до алкоголика Миши, со своими слабостями и страстями, с потребностями, целями, болями - если не заслуживают любви, то не заслуживают хотя бы той слепой необъяснимой ненависти, в приступе которой российская оппозиционная литература ставит в один ряд всех "обыкновенных людей".
  Читая, я невольно сравнивала эту книгу с "Галиной" Г. Вишневской , и сравнение складывалось отнюдь не в пользу последней. Сколько было в той книге злобы, перегибов, толстых балерин, злобных завистников, серых лиц, потных командировочных и - главное! - красной нитью проходила идея "русский народ - быдло". Но неужели же Довлатов натерпелся от советской власти меньше, чем Вишневская? Так, значит, причина в другом - в чём же?
  

  
  Говорят, евреи равнодушны к природе. Так звучит один из упреков в адрес еврейской нации. Своей, мол, природы у евреев нет, а к чужой они равнодушны. Что ж, может быть, и так. Очевидно, во мне сказывается примесь еврейской крови...

  , - пишет Довлатов.
  И всё же мне кажется, что "Заповедник" проникнут невыразимой тоской по этой стране - той самой, которая мучила, не давала печататься, довела до алкоголизма и едва не распяла. По заповеднику, где пьют, бьют, лгут и предают, выдают Захомельских за Ганнибалов, а те, кому совсем не хочется вести экскурсии, несут пафосную чушь для тех, кому не хочется их слушать. Просто так надо, потому что Заповедник.
  Заповедник для ста восьмидесяти миллионов человек.

  11

  509