Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 декабря 2017 г.

  П. Хайсмит умеет создавать преступление практически из ничего – из взгляда в окно, из модного шарфа, из шума за дверью, из встречи в гостиничном коридоре, - может быть, потому, что во многом детективная тема для нее связана не столько с его раскрытием, сколько с «сопутствующими обстоятельствами»: людьми, их совершающими, родом их занятий, взаимоотношениями, умонастроениями, местонахождением и времяпрепровождением. Многие её книги – это своеобразные «разговоры около», и, вероятно, этим-то они мне и нравятся, потому что именно из побочных, часто слегка подёрнутых нуаром, контекстов реконструируется своеобразный дух 60-70-х годов.

  «Tremor of Forgery» - это даже и не вполне детектив, скорее, психологическая проза, и на меня с первых строк повеяло стилистикой С. Моэма и П. Боулза: расслабленная жаркая атмосфера Туниса, долгие разговоры за бутылкой букхоха, бунгало на береговой линии, всеобщая лень и праздность, экскурсионные поездки, колоритные арабские пейзажи… Но всё главное происходит не здесь, а внутри переживаний героев. Благословенный мир вокруг контрастирует с растущим внутренним напряжением писателя Говарда Ингхэма, пишущего роман с таким же названием, как и сама книга. Но нет здесь ни мощных мук творчества, ни фатально драматических ситуаций - всё приглушено, как во время сиесты, и напоминает прилив и отлив: нахлынула волна горечи от смерти компаньона-режиссера – и скоро ушла куда-то на задворки сознания; узнал об измене Ины, в которую, как ему кажется, он влюблен, - и решил не принимать её во внимание; наткнулся на труп на дороге, на секунду испугался – но смог почти тут же забыть об этом; попал под подозрения в убийстве Абдуллы – и всё равно решил не заморочиваться этим. Вслед за героем, больше сопереживаешь несчастному псу Иенсена Хассо, чем людям. Море смывает страх, солнце сушит слезы, чужая культура воспринимается как почему-то имеющая другие нравственные границы, от которых американцу можно легко отрешиться. И только изредка беспокойный разум, раз за разом провоцируемый Фрэнсисом Адамсом, толкает Ингхэма на ненужные признания и полуобъяснения, хотя, в конечном итоге и возвращающие его к исходной точке и Нашему Образу Жизни.

  При желании можно усмотреть параллели между жизнью, которую ведёт Ингхэм, и идеями создаваемого им романа, который постоянно меняется по мере развития сюжета. При известном напряжении ума здесь можно усмотреть более широкие социально-политические контексты. Если очень постараться, то и название можно осмыслить как аллюзивное. Но в целом роман довольно скучный, ленивый, праздный и по-американски шестидесятнический. Может быть, он хорошо подошёл бы для лета, но я прочитала его зимой, и кроме нескольких грустных ассоциаций, вытекающих из названия, я в нём ничего не нашла. Да и не хотелось мне в нём ничего искать.

  23

  752