Рецензия на книгу

• 

  FemaleCrocodile4 декабря 2017 г.

  На безымянной высоте

  "Когда мы до конца исследуем космос, окажется, что, будучи здесь, на земле, мы уже были в небе"
  вездесущий Ежи Лец

  Всегда есть доля вероятности, что если не читать, например, фантастику в целом, можно прогневить каких-нибудь специализированных духов и видеть с тех пор исключительно черно-белые сны про вручение премии "Просветитель", никогда не выигрывать в лотерею больше 50 р., а Илон Маск на Марс не возьмёт ни за какие коврижки. Подобным меня не проймешь - чего я на этом Марсе не видела? Но тут мне намекнули, что если не читать конкретно Булычева - можно привлечь внимание галактической полиции и тогда всплывут некоторые нежелательные вопросы о некачественной мимикрии под местное население, просроченной регистрации, излишние подробности о махинациях с тканью времени: как это я умудрилась про девушек в цвету прочитать раньше, чем про девочку с Земли, например, а? А то и заподозрят имплантацию эндопаразитоидных личинок внутрь живых хозяев. Мне неприятности не нужны, навёрстываю.

  Досадно, но первые же страницы "Посёлка" со шмяком вернули меня домой с небес, к насущным баранам.

  
  "Если дожди не кончатся, – сказала мать, – до холодов огурцы не вызреют. Все плесенью зарастет."

  Книга моментально приобрела смысл злободневный и практический - и правда
  ведь не вызрели мои огурцы, пагубная страсть к домашнему консервированию не удовлетворена, закусывать нечем. И настроение поначалу было соответствующее: вырваться из когтей земного притяжения не помогали ни прямые указания на дислокацию в далёкой-далёкой галактике, ни бестиарий из КосмоЗо, ни диковинный набор хромосом у здешней чечевицы. Книга читалась придирчиво, распадалась на составляющие, не затрагивая центров удовольствия. Кнопка "покинуть область качественного анализа" упрямо залипала.

  Не помню какой умник сказал, что истории о жизни в отрыве от цивилизации, дают исчерпывающую характеристику эпохи, в которую они написаны. Заправлены в планшеты какие-то там карты, интернациональные экипажи бороздят просторы Вселенной, и я зачем-то пытаюсь понять, как же рассказ о выживании колонистов - потерпевших крушение вдали от космических трасс, на неповоротливой холодной планете, где зима длится четыреста дней, а у природы нет чувства юмора - иллюстрирует время полураспада СССР. Не надо так делать, кстати! Автор заботливо подбрасывает дополнительные задачки антропологического и лингвистического характера из разряда вечных, лучше порешать их: что делает человека человеком и нужно ли за эту человечность держаться во что бы то ни стало? Прав ли Старый - учитель, заставляющий новое поколение, рожденное в новом мире, зубрить кто такой Наполеон, где находится Индия и как выглядит Кремль? Нужно ли им, когда подрастут, обязательно вернуться к кораблю, к разбитому, нелетающему, мёртвому кораблю, потерявшему связь с центром, полному чужих воспоминаний? Стоит ли культивировать миф о Земле? Или принять новый дом, раствориться в нем, принять вычурные и жестокие правила игры на выживание, стать "благополучными быстроногими дикарями"? Придумывать новые слова, давать имена животным или лучше наполнить уже имеющиеся новым содержанием? Насушил грибов, приручил козу - вроде бы не так страшно жить, это ж не какие-то неартикулируемые растительные каракатицы и гребенчатые зелёные монстры. Впрочем, подход к номенклатуре весьма утилитарный: названия получают объекты, которые можно использовать в хозяйстве, а также всяческие опасности - лучше точно знать, от кого нужно срочно драпать, а кого достаточно просто не нюхать. Показательно, что не придумано ни одного топонима, не предпринято ни одной попытки дать имя не только планете, но и собственному поселению - что может, конечно, говорить о подсознательном неприятии очевидного, подпитывании надежды на возвращение, но, если не увлекаться бытовой психологией, скорее всего - фактическое следствие того печального обстоятельства, что каких-либо других "посёлков" в радиусе N световых лет - нет.

  Ну и проблеме отцов и детей уделено столь пристальное внимание, что искренне удивляешься, когда на покинутом корабле обнаруживается том "Анны Карениной" - с чего вдруг?
  
  С магистральных тем мысли то и дело сворачивают на скользкие дорожки, по которым шастают мелкие придирки: меня не волнует на каком уровне коммуницируют Громозека и проф. Селёзнёв - они, скорее всего, не всамделишные, но за чистоту и сохранность какого языка, за какую идентичность могут совместно бороться условно достоверные Томас, Ирина, Фумико, Дик, Сергеев, Вайткус etc? Наши победили? Почему Марьяна, впервые посмотревшись в зеркало, решает, что она урод и никому не сможет понравиться? Откуда взяться канонам красоты? Ведь всю свою жизнь она знает только таких же обветренных тощих грязных людей со шрамами от ядовитых колючек перекати-поля. И ещё. Неужели за 20 лет жизни впроголодь, собирательства и бортничества, невозможно изжить рафинировано-интеллигентское отношение к мясной функции домашнего скота? И наоборот: как может нормальный зоолог испытывать отвращение к объекту исследования? Какого чёрта Олег сравнивает облака с мокрой ватой - видел он её штоли когда в разных агрегатных состояниях? И не пора ли мне подкрутить чего со временем, до того примерно момента, когда просто нравятся приключения и не задаются противные вопросы?
  
  От овса кони не рыщут, от добра добра не ищут. Особенно от такого добра, как тёплая ламповая фантастика для подростков, но без ликующей пионерии и лозунгов про светлое будущее. На самом деле честная и неглупая, наивная, но увлекательная книга, с цепляющей драматургией и продуманными декорациями.
  

  
  "Тварь была незнакома Казику и не имела названия. Но от нее исходила опасность. И мальчик назвал ее гадом."

  Придушить в себе безымянного гада и рвануть-таки в глубокий космос, не закусывая! Сразиться с ядовитыми шакалами, полетать на воздушном шаре, поймать Чистоплюя, пристрелить из бластера неведомое белобрысое чудище (пиу-пиу!) остерегаться снежных блох, спасать друзей, продираться сквозь пургу и сомнения к желанной цели. Задаваться только одним вопросом: все же закончится хорошо, правда? Тогда и книга захватит, часы начнут показывать критические значения близкие к утру, а критический настрой стремительно приблизится к нулевой отметке, причём со стороны отрицательных величин. (И не нужно отказывать себе в бонусном и нелегальном по нынешним временам удовольствии умилиться космозоологу Павлышу, говорящему за спиной своей гиперответственной начальницы, тоже, между прочим, учёной: "Детей тебе надо, минимум петярых") Что за прелесть эти сказки!

  68

  2,1K