Рецензия на книгу

• 

  e-j-b4 февраля 2011 г.

  Перед прочтением книги был просмотрен фильм, тот что 2008-го года. И какого же было моё удивление, когда оказалось, что в книге представлена совершенно другая история, сначала не могла отделаться от киношных образов и всё ждала похожего развития сюжета – но ничего подобного, в конце концов где-то на середине осознав, что как в кино здесь не будет, стала наконец воспринимать иторию отдельно, и даже кино-образы героев померкли, а на их место пришли мои собственные. Сюжет, сведённый к незамысловатому любовному треугольнику в фильме, в книге намного глубже, но намного сложнее для сценаристов, тут необходим талант.

  История Брайдсхеда, история жизни одного английского семейства олицетворяет собой все те остатки уходящей старой Англии, метафорично представленные образом католической церкви, которая так и дышит роскошью, строгостью нравов. Это остатки той страны, когда честь, доброе имя и, самое главное, внешний лоск играли наиглавнейшую роль. То время постепенно уходит в прошлое, понимая это, каждый из Флайтов, неосознанно начинает бороться, метаться между двух огней. Себастьян, острее всех переживающий борьбу, стремящийся жить иначе, но ни в силах избавится от семейного подсознательного клейма, его жаль больше остальных. Джулия, с виду самоуверенная, но в душе, так же, в каком то смысле генетически привязанная к старому укладу. Корделия, не сопротивляющаяся, в финале – жертва своей бездеятельности, но в отличие от Брайди, добровольно выбравшая свой путь. И абсолютный антипод всех Флайтов – Чарльз, агностик, посмеивающийся над католичеством и над странными флайтовскими предрассудками вытекающими из всего этого, заставляющий грустно ухмыляться и нас, читателей, но что-то необъяснимое, какая-то магия Флайтов всё же манит его к себе, чтобы не отпустить уже никогда. И наш герой под конец сдаётся, доказывая полное своё поражение молитвой, ради Джулии, любимой женщины, ради её отца, молитвой, сбывшейся, словно чудо.

  
  
  

  И тогда я понял, что просьба моя была совсем не о пустяке, не о попутном кивке узнавания, и мне припомнились слова из далёких времён моего детства о завесе, которая разодралась в храме надвое сверху донизу.

  
  

  Чарльз, как и все Флайты, навсегда останется там, по ту сторону завесы, отделяющей призрачное довоенное прошлое от банального настоящего.

  Книга для своего времени действительно эпохальная, показывающая незримый для глаз внутренний переворот, начертанный еле заметной неровной линией, а с приходом второй мировой, обведённой жирным карандашом.

  12

  58