Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 октября 2017 г.

  Шикарно. Эта книга, переполненная грязью, пошлостью и жестокостью, написана так… так обособленно, «сверху», философски, – что ни грязи, ни пошлости, ни жестокости не чувствуется.
  Это сложно назвать дневником. Это скорее истории жизни, написанная постфактум, а не во время происходящих событий. Это ярко ощущается в период, пока судья оказывается пленником «освободителей».
  Переосмысление. Самопознание. Что-то вроде этого. Нашему вниманию – некая земля в некий период истории некоей вселенной. Не это важно. И герой. Уже старый мужчина, много лет правивший поселением. Наместник, мэр, лендлорд, феодал… тут он зовётся судьёй. Это тоже не важно. Вокруг поселения – варвары. Они могут напасть. Особенно если постоянно нарываться на это. И вдруг что-то начинает происходить с судьёй.

  СПОЙЛЕРЫ.

  Он привязывается к замордованной пленнице. Её лишили семьи, дома, самой себя. Её пытали. Она охромела и почти ослепла. Судья берете к себе: в дом, в кровать, в душу. Он не занимается с ней сексом, нет. Он растирает её больные ноги, отирает её измученное тело. И думает. О праве пытать людей. О том, что они переживают. О силе и слабости. О законах империи и человеческой души. Он много думает и многое переосмысляет.
  Потом он снаряжает экспедицию и увозит девушку к её родне. И вернувшись – попадает в плен «освободителей», считающих его предателем. Теперь он – пытаем. Мучим. Измордован. Здесь снова – переосмысление со стороны. Постфактум. Сверху. Извне. О том, как долго убеждения могут держаться под натиском боли. О пытках – уже применяемых к тебе, а не к кому-то. Об унижении и его гранях. О крахе. И своём, и окружающего.
  Потом поработители проиграют и сбегут. Судья снова станет управленцем. Ему забудут унижения. Он тоже начнёт забывать их. И рассуждать об этом отдельно, со стороны. Поселение не границах империи всё так же зависло в ожидании варваров, но солнце всё ещё встаёт и садится, дети просят есть. А человек, способный мыслить, думает.
  Оценить иначе, пересмотреть реальность – об этом, пожалуй, притча Кутзее. Да, более всего этой истории подходит классификация «притча».
  Это написано сильно. Глубоко и хорошо. Эта вещь – как операция. Вскрывает кожу, продирается сквозь гной к самым глубоким тканям и органом, обнажает их. Не исцеляет. Не то. Не операция. Препарирование. И на прозекторском столе – человеческая душа. Сущность человека.

  Флэшмоб 2017: 43/67.
  
  1001 books you must read before you die: 233/1001.
  

  7

  142