Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 августа 2017 г.

  Нежная книга. Закрываешь ее и накатывает чувство, которое испытываешь обычно к спящим: как они веселы, скоры, обидчивы днем и как спокойны сейчас.

  Пару дней назад из кинотеатра со мной выходили женщина с ребенком. Девочка спросила: «Мама, а теперь расскажи, в чем был смысл фильма?» Скорее всего, мне понадобится целая жизнь, чтобы сказать, в чем был смысл этой книги. Уже не столь юная, я кажусь несмышленной, когда думаю об этом. Так права ли была Кристин, безоглядно пошедшая за любовью, или правда в уважительных и достойных отношениях ее родителей? Как мне кажется, Сигрид Унсет твердо верит в любовь, какие бы унижения она не приносила, как бы не ожесточала характер и разводила с семьей, если готов - по заветам всех религий мира, - встречать последствия своих решений. После смерти идет снег, холодный и мягкий, но мы не можем, не должны быть ни холодны, ни мягки в жизни, мы должны бороться, держаться, что бы ни случилось, любить, пока есть силы.
  

  
  Никогда бы ему не услышать своего имени в диком вопле, полном тоски и отчаяния. И не юношеская честная и справедливая любовь отозвалась тогда на этот вопль в его сердце.

  Кажется, что любовь Кристин отдаляет ее от рода, но на самом деле она крепко связывает ее как с предыдущими поколениями, так и с поколениями книжных героинь. Мне часто вспоминалась театральная постановка пьесы «Суровое испытание», она так же о гордости, вере в истинное и ложное, но прежде всего - о страсти, ее тревожной сердцевине, грозящей расплатой. Прощальный поцелуй супругов - то, что вспоминается еще долго после выхода актеров на поклон. Да, в жизни Кристин было слишком много беспокойств, ссор, ей пришлось вымаливать у Бога прощение, но жалеет ли она, даже будучи в конце далеко от дома и большинства родных? В конце концов, не все сводится к браку, даже в мире «Кристин, дочь Лавранса», где он носит такое значение. Кристин страстно любит детей, страстно верит, с той же силой и бесстрашием берется за любое дело. Противоречивые мысли… Да, после чтения первой части мутит при одной мысли о браке: ухищрениях, неуверенности, отчаянной глупости молодых. Эрленда выручает детская непосредственность, оставшаяся с ним и на пороге старости, но как же жалок он в те годы: взрослый мужчина, он не думает о положении доверившейся ему юной девушки, и они оба будут платить за беззаботность. Утомительно долго герои говорят о браке, и усталость приходит к читателю одновременно с героиней.
  

  
  Как-то вечером старик затеял с ними разговор: он так красиво говорил о браке, дружестве и верности между учтивыми благородными супругами, что под конец оба юноши не знали, куда деваться от смущения. И в довершение всего отец упомянул об их христианском долге и напомнил молитву о заступничестве. Жаль только, что он не посоветовал им научиться забвению – когда дружба поругана, честь запятнана, верность превратилась в грех и постыдную тайную муку, а от прежнего осталась одна кровоточащая рана, которая никогда не затянется …

  Здесь бы развернуться с монологом о бесправии женщин, требованиях быть одновременно и полной огня, и целомудренной, о том, как Эрленд огорчается, что жена все ходит беременная и не готова делить с ним постель (грустный уроборос веков до изобретения противозачаточных). Но нет никаких сил и желания судить. Кристин ждет небесной кары так, будто жизнь бесконечна и не расквитается с каждым в свой срок, так или иначе. К семейной саге не подойти с категориями правых и виноватых, если она хорошо написана: Кристин, Лавранс, Рагнфрид, Эрленд, Симон, Рамборг и так далее живут, как могут, так же, как и мы. Мне кажется, в этом проявляется талант писательницы: получается не смотреть на переживания героев с высоты своего возраста, достижений цивилизации и всего прочего. Конечно, невозможно не порадоваться современным свободам, но мир «Кристин, дочь Лавранса» - тот, где важную роль играют правила, религия, преемственность поколения, никак иначе.
  «О чем ты думаешь? Что чувствуешь? Кто мы? Что сделали друг для друга? Что еще нам предстоит сделать?»(Г.Флинн)
  Удивительно! Мы живем, словно никто и не жил до нас, не чувствовал. Сильнее всего меня тронула линия Лавранса и его жены - Рагнфрид. Она не позволяет книге быть просто иллюстрацией всего, что хотела сказать Сигрид Унсет о женщине в браке. Да, это тоже история семьи (как поражается Кристин - отдельной пары, не живущей лишь горестями и мечтами детей), но в том, как выписаны Лавранс и Рагнфрид, довольно молодые еще супруги на начало книги, есть что-то от старинных преданий о рыцарях и прекрасных дамах, о построивших страну предках. Тем обиднее жестокость и эгоизм Кристин, по современным меркам - похвальная самостоятельность решений, а в мире романа - неуважение к любящим родителям. Заодно автор начинает продолжающийся во второй и третьей книге рассказ о другой стороне брака: муж и жена доверяют друг другу судьбу, "вместе в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии..."

  Достаточно внимания в романе уделено быту: зачем же иначе браться за чтение истории из норвежского средневековия, если не желать погрязнуть в заготовках, гуляниях и легендах? Но они не столь самодостаточны, как, например, отлитые в металле английские традиции, переходящие из романа в роман, Норвегия - это просторы и тайны, как убеждается маленькая Кристин, впервые выехавшая с отцом в другую местность. Книга становится свободнее, шире со временем, погруженная раньше в себя и свою любовь Кристин начинает смотреть вокруг, и мы вместе с ней учимся управляться по хозяйству, становимся свидетелями политических интриг, знакомимся с множеством семей.

  Интересный жанр - семейная сага, здесь не нужны слова и не важны рекомендации, герои либо становятся родными, теми, настоящими - про которых всегда рад слышать, а связь не теряется сквозь прошедшие года, либо чужими.

  Семья - нечто большее, чем любовь, но горько строить семью без любви. Как тот, кто пытался полагаться лишь на разум и стал сам себе противен, я буду стоять на этом. Только любимые люди могут по-настоящему ранить - это не ново. Кроме страсти, требуется и терпение, и прощение, и мудрость, которые тоже не придут без любви. И больше всего это требуется от женщин, до сих пор, XIV век или XXI. Боль приходит каждый месяц, боль сопровождает роды, дети покидают дом, жизнь с возрастом наполняется ответственностью, сомнениями (не глядя поддаться воле чувств или думать о будущем?) и постоянным беспокойством: за пожилых родителей, детей, мужа. За каждым принятым решением мерещится расплата. Кристин так красива, так весела при нашем с ней знакомстве на первых страницах, что невольно начинаешь беспокоиться и за нее. В финале Сигрид Унсет заботливо укрывает ее снежным одеялом и призывает не шуметь, словно укладывает ребенка спать, и я верю в эту нежную любовь к суровому миру.
  

  
  Снег, такой нежный и белый, лежал на всех оконных рамах и выступах, опушил серые камни церковных стен. И оба они помедлили, словно не решаясь запятнать следами своих ног тонкий покров свежевыпавшего снега.

  7

  155