Рецензия на книгу
The Son
Philipp Meyer
Аноним13 августа 2017 г.ТИШИНА В ДОМЕ
Идут столетия, втаптывая всё живое своими каменными, железными, атомными ногами. Бредут люди, старающиеся увернуться, выжить, сохранить свой род. Мчатся мысли, обгоняющие столетия, указывающие путь их неостановимому шагу.
------------
Филипп Майер (Philipp Meyer) попытался создать американский эпос. В романе «Сын» он пишет космогонический миф Америки на примере одной семьи. Но мифам всегда тесно в рамках породившей их культуры, они проникают в сознание, проводят его своими тайными тропами по направлению к вершине горы, где посвящённого ожидает встреча с самим собой. Ничего этого, конечно, в романе Майера нет, время эпоса кончилось, как кончается всё когда-то возникшее. Но есть некая история, сага, которая показывает, как историческое время смыкается с личным. Как одни народы убивают другие и занимают их земли, как рождается, крепнет, а затем чахнет и затухает род. И это, разумеется, не только отдельно взятый род, а род человеческий. Впрочем, абсолютной смерти у Мейера нет, не зря же он называет свой роман «Сын». Сын это тот, кто приходит на смену, тот, кто в конце концов возвращается.
------------
Миру одинаково нужны герои и философы. Те, кто действует, и те, кто отказывается от действия. Первые – складывают состояние, строят дома, приходят к власти. Вторые – препятствуют злу, постигают тонкую структуру мира. В роду МакКаллоу есть и те и другие. А между ними – стена.
------------
Семь типов одиночества, записанных Питером МакКаллоу: «мужчина и женщина, сидящие рядом; мальчик, вцепившийся в ногу матери; холодный дождь; карканье ворон; девчоночий смех, эхом разносящийся вдоль улицы; четверо патрульных полицейских; заботы моего отца. С тех пор список разросся до нескольких сотен пунктов. Надо было его сжечь ещё много лет назад, но вместо этого я дописал: “Тишина в доме”».
------------
Стремительный галоп американской истории делает её весьма удобной для изображения мира в миниатюре. За пару столетий её земли прошли путь от полудиких индейских территорий до не менее диких последствий нефтяного бума. Бледнолицый поселенец, соплеменник команчей, техасский скотовод и нефтяной магнат – таковы четыре лика новоявленного бога. Но их век недолог, они вспыхивают и исчезают, уступая место следующим в цепочке перерождений. Суть происходящего остаётся неизменной, как улыбка Будды, плывущая среди волн неспокойного мира. В конце концов кровь убийц и их жертв (тоже в прошлом убийц) смешивается в земле и плоти, становится частью неотличимого потока жизни, стремящегося навстречу окончательной тишине.
6144
