Рецензия на книгу

• 

  Аноним11 июля 2017 г.

  «Воскресеніе» Л.Толстаго – романъ, написанный по правиламъ агіографической литературы и потому представляющій собой нѣкое подобіе полнаго, основаннаго на богатомъ біографическомъ матеріалѣ, житія «отца нашего Димитрія, благовѣрнаго князя Нехлюдова, въ міру благочестно пожившаго и въ добродѣланіи мнозе подвизавшагося».

  Дѣйствительно, если сюжеты разсказовъ Чехова въ большинствѣ своемъ построены по святоотеческой схемѣ совершенія грѣха (помыслъ – сочувствіе ему – пожеланіе – склоненіе на дѣло – согласіе – готовность исполнить; по свтъ. Ѳеофану Затворнику), романъ Толстаго – напротивъ, объ обратномъ движеніи отъ грѣха, о желаніи грѣшника вернуться къ духовно-нравственной жизни. Толстой раскрываетъ такое движеніе, упоминая в романѣ и о призывающей благодати въ душѣ Нехлюдова, и о пробужденіи ея, и о зрѣніи имъ собственной гадливости и грѣховности, и о жаждѣ очищенія и исправленія себя. Однако романъ въ основномъ о другомъ: о добродѣланіи Нехлюдова во искупленіе грѣховъ. Собственно говоря, краегранесіе романа излагаетъ Толстой такимъ образомъ: «Чисткой души называлъ онъ (Нехлюдовъ. - К.А.) такое душевное состояніе, при которомъ онъ... принимается вычищать весь соръ изъ души... Нехлюдовъ составлялъ себѣ правила... и начиналъ новую жизнь... - turning a new leaf» (ч. I, гл. XXVIII). Правда, мѣста покаянію – главной добродѣтели, отсутствующей въ личной "религіи" Толстаго, - въ обращеніи Нехлюдова не нашлось.

  И вотъ Нехлюдовъ предпринимаетъ свойственное новоначальному дѣланіе: негодуетъ на свѣтъ, мѣняетъ упрощеніемъ жизни привычный антуражъ, признаетъ себя негодяемъ и мерзавцемъ, за которыхъ ему становится стыдно, хлопочетъ подобно свтъ. Николаю Чудотворцу о заключенныхъ и раздаетъ имѣніе крестьянамъ какъ это дѣлалъ Милостивый Филаретъ. Словомъ, становится «не хозяиномъ, а слугой» (ч. II, гл. VIII) по слову евангельскому (сръ.: Мкъ. 10:43-45). Среди быдла «народнаго» и дураковъ-начальниковъ, которые только и дѣлаютъ, что обижаютъ и отбираютъ, гадятъ другимъ (ибо не заключенные въ острогѣ «нарушали справедливость и совершали беззаконія... но мѣшали чиновникамъ и богатымъ владѣть тѣмъ богатствомъ, которое они собирали» - ч. II, гл. XXVII), Нехлюдовъ мало-помалу превращается въ праведника, отвращающагося отъ мысли о собственной праведности. Какъ сказано, "стяжи Духъ миренъ, и тысячи около тебя спасутся" (прпъ. Серафимъ Саровскій).

  Но возможенъ ли нравственный подвигъ сегодня? Думается, и возможенъ, и, что самое главное, необходимъ. Только вотъ осознать всю нужность подвига, заставить себя совершить его трудно. Очень трудно. О томъ, кто пытался, – романъ.

  5

  291