Рецензия на книгу

• 

  DjoniMur9 июля 2017 г.

  Objet trouvé

  Come feed the rain
  Cos I'm thirsty for your love dancing underneath the skies of lust
  Yeah feed the rain
  Cos without your love my life ain't nothing but this carnival of rust
  © Poets of the Fall

  Это история-обращение художника-сюрреалиста к женщине, которая пятнадцать лет назад внезапно исчезла из его жизни. Это его исповедь и мольба к ней о ее возвращении, это признание в любви длиною в роман.
  Два мира в книге соприкоснулись: мир сюрреализма и буржуазии. Два мира двух людей, которые никогда не пересекались и, возможно, сложись обстоятельства иначе, никогда не пересеклись бы. Случайность, которую возвели в предназначение, objet trouvé, изменившая жизни (поиск закономерностей в случайностях еще один предмет изыскания сюрреалистов и он обыгрывается в романе Ирвина).
  Почему-то очень легко получается представить себя на месте человека, который впервые открывает для себя мир скуки универмагов и машинисток. Проникаешься восхищением отделом шляп. Ты прошел какую-то границу, и ты уже в другой вселенной, которая всегда находилась рядом, но ты ее никогда не замечал. А порталом в тот мир оказалась женщина.
  Сюрреализм в двух его проявлениях – в литературе и живописи. И здесь сочетание двух миров: те и то, что существовало в действительности, и вымысел Роберта Ирвина. И их параллели. Братья Серапиона (название заимствовано из сборника новелл Э. Т. А. Гофмана) - объединение писателей, существовавшее в России в 1921-1926 годы, превращено по воле автора в еще одно братство в Лондоне в 30-е годы, они по роману последователи друг друга, коллеги. Правда, ко времени, описываемому в романе Ирвина, братство в России перестало проводить собрания. Еще одно совпадение-параллель: в пабе в Сохо Де Квинси встретил проститутку Анну, а Каспар Кэролайн. И, тем не менее, утверждения в книге не перестают звучать убедительно. Так среди персонажей нередко встречаются знаменитости того времени, и не только сюрреализма. Совершенно естественно «братья» сталкиваются в одном из пабов с вернувшимся с войны в Испании Оруэллом; на выставке встречают Сальвадора Дали, Поля Элюара с супругами, в Париже Каспар знакомится с Андре Бретоном. Большинство произведений сюрреалистов, которые упоминались в романе, существуют на самом деле, среди них как изюм в кексе, вкраплены придуманные Ирвином названия работ братства.
  

  
  Мой «Б... магазинчик №1» висел между картинами Макса Эрнста и Андре Массона». Мои гравюры, иллюстрации к «Исповеди англичанина, любителя опиума» лежали в витрине под стеклом вместе с иллюстрациями Тенниела к «Алисе в стране чудес» и дизайном обложки для «Минотавра» работы Пикассо.

  С каждой страницей, погружаясь в мир художника Каспара и его любви, я боялась потерять то очарование, которое успела приобрести книга в моих глазах. От этой страсти к женщине, от взаимности и от моего ожидания, что скоро всё рухнет, нервы начинали звенеть, как струны. Это был гром и молния. Мир раскололся.
  И особенно неприятно то, что тебя все обвиняют в том, что ты не совершал. Тебя считают чудовищем только из-за того, что ты не такой как все – живешь в собственной вселенной, а настоящее чудовище бродит среди людей, сливаясь с повседневностью, сливаясь с добропорядочностью, маскируясь под того, каким его хотят видеть люди. А ты, Кэролайн, так хотевшая прикоснуться к стране грез и фантазий, чудес и мечтаний и проникшая в это, на деле испугалась, возможно не поняла, потому что это могло быть лишь твоей прихотью. Снова вернулась к тривиальности к шуршащей обертке, скрывающей зло, и прыгнула в бездну с головой. Ты – сводящая с ума, ты – муза художника. Ты – призрак реальности, ты – стремление к пустоте! Ты – исчезнувшая! Ты – улика, доказательство! Ты – обвинение и оправдание. Ты – бесчестие и святость. Ты манипулируешь,и тобой манипулируют. Ты – женщина!
  Но как ты могла сбежать и так подставить Каспара? Ты скрыла от всех своего денди Клайва, а выставила Каспара своим соблазнителем, который не прикоснулся к твоим глубинам, хотя так жаждал этого.
  Но, конечно же, Каспар, скорее всего, не осознавал до конца, в чем его обвиняют ее родители и приятельница, и вряд ли, даже осознай он это, стал пытаться убеждать их в своей невиновности. Это её очернение его без слов было песчинкой по сравнению с её потерей, возможно навсегда. Выходит, что не так она и любила Каспара, как Клайва, раз позволила сделать это с собой. И она не хотела, чтобы кто-то обвинял Клайва в его преступлении против ее чести, зато художнику-сюрреалисту, это повредить не может. Хотя в глазах читателя такая позиция кажется не лезущей ни в какие рамки. Возможно, это была месть женщины мужчине за его любовь, за любовь раба, за проявленные презрение и ненависть к нему во время их встречи перед её уходом. Попытка еще наказать и оскорбить, а может быть, желание лишь отвратить его от себя. Однако, по всей вероятности, ей было все равно. Безразличие к его судьбе вот, что двигало ею.
  Роман заставляет останавливаться и думать, что же все-таки происходит? Как бы мне не хотелось сконцентрироваться только на сюрреализме, все равно возвращаюсь к психологии людей и их поступков. А страдания, поиск, падение героя усиливают сопереживание почти до слияния состояния душ, разве есть люди, которые не теряли любовь, и когда казалось, что смысла жить больше не существует, что вся жизнь в ней или в нём? Когда плачешь от упоминания имени, когда проходишь один, там, где ходили прежде вместе.
  Еще параллель, которую нельзя не отметить в романе, строящемся на параллелях и совпадениях. Один из друзей Каспара – Оливер писатель и иллюзионист, подвергся недугу, напоминающему недуг Каспара, правда, случилось это с ним еще до того, как пропала Кэролайн. Только Оливер бежит, а Каспар ищет. Оба сошли с ума от любви. Иногда мне кажется, что это один и тот же человек, и что это лишь проявление диаметральности желания, когда человек не понимает, чего хочет то ли бежать от, то ли бежать за. Когда разрывает на части.

  Прости меня, читатель этой рецензии, все что я тут несу, это лишь мои размышления по ходу книги, это лишь мои домыслы и попытки рассуждать и предугадывать. Ты, должно быть, думаешь, что я пересказываю тебе весь сюжет? Нет, прости меня еще раз, я вожу тебя за нос, как водит за нос Ирвин Каспара, а Каспар водит за нос нас.
  На самом деле в этой книге все то, о чем я размышляла чуть выше, оно трансформируется, постепенно изменяется, нам открывают сведения на замену, мы начинаем сомневаться в реальности Кэролайн, вплоть до сомнения в существовании того Каспара, который предстает на страницах романа. Тот треугольник «Каспар-Керолайн-Клайв», к слову, его нет, он – домысел одной стороны. Только эта женщина - она ключ. Она – живописец, режиссер и сценарист, а весь мир это ее декорации. Она актриса жизни. Она была так недолго с нами, но создала после себя столько иллюзий у множества людей.
  Гайки закручиваются дальше некуда, что есть воспоминания, а что лишь замещение. Возможно, Каспар псих, все его попытки загипнотизировать реальность и заставить видоизмениться по его желанию, а желание – это вернуть Кэролайн, в конце концов, привели лишь к осознанию, что он не венец природы, и еще попытка, которую он разрешил себе - эта книга-обращение.
  И когда я наконец дочитала свою книгу, я приняла боль Каспара на себя. Но не ее, только не Кэролайн...

  Порой кажется, что недосказанность оставляет надежду. Даже когда герой почти умер, ему могут оставить шанс, оборвав повествование. Это не тот случай. В конце все ширмы открываются, собственно об этом написал Каспар в своем обращении к читателю в начале романа. Тот, кто считал себя первой скрипкой, оказался пятым персонажем. Тот, кто казался убитым, восстал из мертвых. Любовь съела тебя, Каспар. Эмпатия просто зашкаливает, это так ранит, когда узнаешь, что в жизни того человека, которого ты считал судьбой, ты был всего лишь статист. Во всей нашей жизни мы исполняем роли статистов. Только в театре наедине с собой мы примы. Только для себя мы гении и жемчужины коллекции человечества. В остальном это впечатление проходит. Может быть, только мать-ребенок являются исключением, реже отец-ребенок. Даже жена-муж теряют это чувство исключительности друг друга с годами. Всегда в конце ты остаешься один.

  30

  1K