Рецензия на книгу

• 

  Аноним2 июля 2017 г.

  Малодушие и отвага.

  Вот я и добралась до знакомства с Цвейгом. Произведение около года ждало меня в списке «к прочтению» и таки настал его час, точнее пару дней. Ну что я тут могу сказать?
  Нетерпение сердца – монолог офицера, прошедшего Первую мировую войну, исповедь случайному знакомому. Офицера с боевыми наградами (орден Марии – Терезии), офицера, на которого предлагают равняться молодняку, офицера, знакомством с которым гордятся. Для меня военные всегда были элитой. Я безоговорочно верила в их порядочность, честь и незаурядность, забывая, что это такие же люди со своими слабостями и страхами. Офицер буквально вываливает на случайного попутчика историю своего позора, малодушия и сволочизма по отношению к юной девушке. Цвейг невероятно живо изобразил людские чувства и эмоции. В какой-то момент родилось сравнение с Ремарком, но нет, однозначно нет, аналогия была погребена в зародыше! Рассуждения Ремарка о любви и дружбе напыщены и искусственно загадочны («Триумфальная арка», «Жизнь взаймы», «Станция на горизонте» и остальные невоенные романы). В свою очередь Цвейгу веришь, отрезок жизни героев произведения проживаешь сам. Цвейг бьет в яблочко. Дежавю обеспечено. Читается на одном дыхание. Возможно за такое точное попадание в человеческую душу нам стоит сказать спасибо не только Цвейгу, но и Фрейду с которым автор близко общался. Неважно, спасибо я говорю им обоим!
  Ну а теперь СПОЙЛЕРЫ.
  

  
  «Сострадание — хорошо. Но есть два-рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением, — лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям. Только тогда, когда принесешь в жертву самого себя, только тогда».
  Гофмиллер – как раз тот офицер! Для меня он однозначно отрицательный персонаж. За всё время его знакомства с семейством Кекешфальва я невероятно ждала слова «дружба», но вместо него Гофмиллер упорно подсовывал мне «сострадание». Он обманывал себя, Эдит, Илону, Кекешфальву – всех вокруг он вводил заблуждение. Гофмиллер не отрицал, что ему приятно проводить время в поместье, что за беззаботной болтовней часы пролетают, как минуты, так почему же при малейшем неудобстве он представляет себя благородным молодцем, которого одурачил джин? Да вообще с какой стати он решил, что старик его одурачил? Попросил узнать у доктора Кондора каково реальное состояние больной? Это так сложно? Гофмиллер смалодушничал. Ему было проще подсунуть ложную надежду, чем найти в себе силы и открыть горькую правду людям, которые ему доверяли, которые приняли его в доме, которые любили и ценили его! Да, ему было бы неловко в момент проявления отцовских чувств, но сострадание – это желание помочь, это готовность поступиться своим комфортом ради другого, это честность с объектом сострадания, а не праздные разговоры и охи-вздохи. Так жалеют бездомного котенка/кошку: проходят мимо, погладят, посюсюкают и забудут…а истинное сострадание и желание помочь открывает второе дыхание, позволяет найти силы минимум на стерилизацию/кастрацию и лечение, а максимум на поиск уютного дома.
  
  "Между женщиной, которая однажды призналась в своём чувстве мужчине, и этим мужчиной всё становится накалённым, таинственным и опасным, даже воздух. Любящие обладают каким-то сверхъестественным даром угадывать подлинные чувства любимого, а так как любовь, по извечным законам, всегда стремится к беспредельному, то все обычное, все умеренное претит ей, невыносимо для нее. В сдержанности любимого она подозревает сопротивление, в малейшей уклончивости с полным правом видит скрытую оборону".
  Что необратимого в признании девушки? Зачем давать согласие Кекешфальве на брак? Только потому что ему известно, что Эдит не восстановится в ближайшее время? Разве такой расчёт не низок? Почему при попытке девушки дойти СВОИМИ ногами до любимого он сбежал? Весь роман Гофмиллер кричит про сострадание…вот она, встала, встала для него, благодаря ему, для чего хоронить стремления Эдит? Да, она еще 100 раз упадет, прежде, чем ноги начнут ее слушаться, но при поддержке близких на 101-ый раз она пойдет, побежит, полетит!!!
  Ну хорошо, он не любит Эдит. Любовь – чувство неподвластное. Что мешает откровенно поговорить с девушкой? Не бегать от нее, не прятать голову в песок, а поговорить? Он же не любит Илону. И любить его никто не может обязать. Но вместо диалога, который хоть и был бы неприятным для обоих, но мог предотвратить трагедию, Гофмиллер сбегает, прячется, лжет. Более того! Он таки соглашается на брак…соглашается, поскольку его трусливая душонка не находит в себе сил выстоять, сказать пусть и болезненную, но правду. Гофмиллер продолжает запутывать клубок своей лжи, оправдывая себя состраданием, позволяет юной девушке, которой САМ внушил, что в скором будущем она выздоровеет и они будут семьей, одеть кольцо, целует (а прошу заметить для Эдит – это ее первый поцелуй, обладающий неповторимой магией) и вообще ведет себя, как счастливый жених…а далее выставляет ее перед своими узколобыми коллегами влюбленной дурой, которая построила воздушные замки, а он весь в белом и на коне. Перед недалекими вояками, которым подавай карты, выпивку и девок…девушку, влюбившуюся впервые в жизни. Гофмиллер замарал себя, замарал чувство Эдит, замарал Кекешфальву, замарал отношение Кондора. Он сбегает, так и не найдя в себе сил поговорить с невестой, извиниться, покаяться, оправдывая себя нехваткой времени. Он перекладывает свой долг на плечи доктора Кондора и телеграф. Гофмиллер заварил смертельную кашу и по ложечке скормил ее Эдит. Девушка не выдержала обмана, боли и унижения. Меня до глубины душы поразили его рассуждения об одной жизни в контексте войны и ответственности.
  
  «Какое значение имело одно убийство, одна личная вина в сравнении с тысячами убийств, с мировой войной, с массовым разрушением и уничтожением человеческих жизней, самым чудовищным из всех, какие знала история?»

  
  Роман однозначно стоит прочитать. И я продолжу свое знакомство с его творчеством. Как раз сейчас, дописав рецензию побегу читать «Кристина Хофленер».

  4

  58