Рецензия на книгу
Лолита
Владимир Набоков
A-Kitsune16 июня 2017 г.Занятная такая книга. Особенно занятно наблюдать за реакцией разных людей на нее. Сразу видно и ханжу, и наивного идеалиста. Я, пожалуй, не буду никого осуждать в этот раз. Для разнообразия. Ну и потому, что тут, в общем-то каждый получил по заслугам. Внутренний перфекционист ликует.
Набоков вообще молодец. Он погружает нас в мысли человека как в накатывающие морские волны. И, надо сказать, что впечатление, которое у меня изначально сложилось об отношениях Гумберта и Лолиты менялось минимум еще раз пять за время прочтения. И я все равно не смогла определиться, что же это было в итоге: болезнь или настоящее чувство? Или трагедия симбиоза и того, и другого?
Начало, наверное, многим знакомо, цепляет, чего греха таить. Особенно в век тотального равнодушия.
Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та.И если сначала кажется, что нимфетки для главного героя - что-то вроде незавершенного гештальта из детства, то постепенно понимаешь, что не все так гладко. Даже его отношение к ней меняется, хотя кому от этого легче-то?
Как писали авторы почище моего: «Читатель легко может вообразить…» и так далее. Впрочем, я, пожалуй, подтолкну пинком в зад это хвалёное воображение. Я знал, что влюбился в Лолиту навеки; но я знал и то, что она не навеки останется Лолитой: 1-го января ей стукнет тринадцать лет. Года через два она перестанет быть нимфеткой и превратится в «молодую девушку», а там в «колледж-гэрл» — т. е. «студентку» — гаже чего трудно что-нибудь придумать.И душераздирающее
Неистово хочу, чтобы весь свет узнал, как я люблю свою Лолиту, эту Лолиту, бледную и осквернённую, с чужим ребёнком под сердцем, но всё ещё сероглазую, всё ещё с сурмянистыми ресницами, всё ещё русую и миндальную, всё ещё Карменситу, всё ещё мою, мою… Changeons de vie, ma Carmen, allons vivre quelque part o? nous ne serons jamais s?par?s . Огайо? Дебри Массачусетса? Мерри Мэй? Всё равно, даже если эти её глаза потускнеют до рыбьей близорукости и сосцы набухнут и потрескаются, а прелестное, молодое, замшевое устьице осквернят и разорвут роды, — даже тогда я всё ещё буду с ума сходить от нежности при одном виде твоего дорогого, осунувшегося лица, при одном звуке твоего гортанного молодого голоса, моя Лолита.в конце.
Жалко ли девочку? Ничуть. Испорченное, украденное детство? Всего лишь ее относительно осознанный выбор повзрослевшей только физически особы.
«Ты совсем уверена, что не поедешь со мной? Нет ли отдалённой надежды, что поедешь? Только на это ответь мне».
«Нет», сказала она, «нет, душка, нет». Первый раз в жизни она так ко мне обратилась.
«Нет», повторила она. «Об этом не может быть речи. Я бы, скорее, вернулась к Ку. Дело в том, что…»
Ей не хватило, видимо, слов. Я мысленно снабдил её ими — («…он разбил моё сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь»).7114