Рецензия на книгу

• 

  Asea_Aranion16 апреля 2017 г.

  До такого будущего, когда «исчезнет необходимость в обмане», нам ещё очень далеко. Даже если Иван Антонович Ефремов считал свою советскую страну прообразом Коммунистической Земли и даже если он никогда не слышал такого термина, как «продающий заголовок», принцип был использован, пожалуй, со всей возможной полнотой. «Туманность Андромеды» – роман вовсе не о дальних космических путешествиях, как можно вообразить по названию. При чём тут ближайшая к Млечному пути галактика, вообще выясняется только в последней главе, но не получает никакого развития, и корабль чужой цивилизации, найденный экипажем звездолёта «Тантра», так и остаётся неразгаданной тайной. Судьба отважной группы, улетевшей к зелёной звезде Ахернар без шансов вернуться домой, тоже неизвестна – в следующем Часе Быка речь пойдёт уже о совершенно других людях и событиях. Космическая сюжетная линия даёт роману действительно захватывающий старт: тут и футуристические приборы, к тому же в образных описаниях: «В тусклом свете, отражавшемся от потолка, шкалы приборов казались галереей портретов. Круглые были лукавы, поперечно-овальные расплывались в наглом самодовольстве, квадратные застыли в тупой уверенности»; и научная теория, и грозящая кораблю смертельная опасность, и даже намечающийся романтический треугольник. Первая глава обрывается классическим «клиффхэнгером», а уже вторая читает размеренную лекцию о мироустройстве Земли и Великого Кольца, в то время как «Тантра» висит на волоске от гибели. В итоге «космические» главы составляют всего треть общего объёма книги, причём именно они публиковались когда-то отдельно в журналах и даже школьных учебниках, очевидно, как наиболее привлекательные. Остальное – в сущности даже не очень-то роман, сильной сквозной истории тут нет; скорее описание разнообразных сторон жизни общества будущего, покорившего природу, доведшего до совершенства человеческое тело, реформировавшего образование (если первые два пункта вызывают некоторое сопротивление, то идея о том, чтобы «всегда давать ученикам самое новое… если новые поколения будут повторять устарелые понятия, то как мы обеспечим быстрое движение вперёд?» – кажется вполне разумной, с учётом того, что применяется она именно к естественным наукам, а не к гуманитарным), переосмыслившего искусство и семейные ценности и, конечно, упразднившего рынок и частную собственность. Насколько это утопично или антиутопично – остаётся решать читателю, но лично меня больше всего возмущает намеренное растопление полярных шапок и смещение климатических поясов. Трудно поверить, как это могло даже в 50-е казаться не абсурдом, а благой перспективой, хотя мне говорили, что в те годы такое видение «терраформации» было довольно популярно. Слава богу, пока ещё природа остаётся сдерживающим фактором для человека, одним из последних барьеров его амбиций. С другой стороны, Ефремов писал о людях, победивших в первую очередь собственные пороки и только поэтому имеющих право «исправлять» мир вокруг себя.
  В который раз я убеждаюсь, что какое-то ядро творчества писателя, смысловое и стилевое, остаётся неизменным, даже если он берётся за, казалось бы, далеко друг от друга отстоящие темы. Рисуя Эру Великого Кольца, намеченную им по крайней мере на тысячу лет вперёд, Ефремов умудрился пропеть панегирик Древней Греции. «Подвиги Геракла» как будто не очень вяжутся с эпохой анамезонных двигателей – хотя, если подумать, с ночного неба на нас смотрят не кто иные, как древнегреческие боги и герои, вознесённые туда в качестве созвездий. Да та же Андромеда! Эллины любили звёзды, пытались рассчитать их движение, видели в мерцающих небесных огоньках отпечатки великих и поэтичных легенд о красоте, отваге, мудрости полулюдей-полубогов. Вероятно, недостижимая туманность Андромеды и у Ефремова предстаёт отражением этой переданной нам через тысячелетия мечты. Эллинистической культуре писатель был предан всю свою творческую жизнь. Как и в Таис Афинской , его герои и особенно героини молоды, здоровы и прекрасны, всесторонне развиты, наделены талантами, главным образом в гимнастике и танцах, и больше всего любят тёплое море (вот этот момент с обязательным переселением всего человечества в район Средиземноморья тоже вызывал, может быть, нелогичное раздражение). Всё у них хорошо, кроме имён: сложно сказать, чем Ефремову «любые понравившиеся созвучия» показались лучше фамилий. В этом будущем красотой языка пожертвовали, в отличие от красоты тела (стоит помнить, однако, о принципе красоты как целесообразности): «прекратилось совсем писание как музыка слов… все разговоры стали гораздо проще и короче». Тем не менее в эру странных ничего не значащих имён и устрашающих аббревиатур продолжают волновать людей строчки Волошина и Эдгара По…
  Несмотря на тяжеловесный стиль самого Ефремова, в «Туманности Андромеды» есть какая-то искренность, удержавшая меня от низкой оценки. Это, я бы сказала, личная утопия автора, рождённая самой его судьбой. Этот человек знал не понаслышке, что такое мореходное дело и экспедиции в суровые районы планеты, это был учёный и мечтатель, чьи идеалы почти совсем утратили правдоподобие. В некоторой степени я чувствовала ту же собственную ничтожность перед этими практически безупречными людьми, что и Веда Конг перед краснокожей девушкой с Эпсилона Тукана, хотя вряд ли автор имел это в виду. С другой стороны, не могла не сравнивать ефремовское Великое Кольцо с Объединённой Федерацией Планет по версии «Звёздного пути» (описанные с разницей всего в 10 лет), и второй вариант мне, конечно, нравится больше: во-первых, он ближе, во-вторых, там уже освоили подпространственную передачу сообщений, а в-третьих, гораздо больше шансов попасть в межзвёздную экспедицию при составах экипажей звездолётов в 400 человек, а не в 20. Зачем им, правда, столько народу?.. ))

  11

  530