Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 ноября 2010 г.

  Книга произвела на меня двоякое впечатление: с одной стороны, я ее читала, буквально не отрываясь, а с другой – стоило остановиться и продолжать уже как-то не хотелось… И в то же время я не могу сказать, что она мне не понравилась.

  Но с чем точно не поспоришь, так это с тем, что язык у автора великолепный, читать такую книгу очень приятно (т.к. для меня порой большее значение имеет то, как автор пишет, а не что именно). И еще просто удивительные персонажи, поражающие именно своей однобокостью. Сначала именно это мне и не понравилось, но сейчас, оценивая эту книгу, могу сказать, что Теккерей специально так дотошно выписывает одну сторону своих героев, чтобы сделать ее еще более нелепой и гротескной – тщеславие Ребекки, наивность Эмилии, преданность майора Доббина, безвольность Джоза Седли, самолюбие Джорджа Осборна… Не говоря уже о второстепенных героях. Все они однобоки. Как будто каждому герою вверена только одна черта характера, на развитие и совершенствование которой он тратит свою жизнь. Для меня это не Ярмарка Тщеславия, а Ярмарка Убожества. И каждый убог по-своему.

  Только двое в этом маскараде человеческих пороков стоят несколько особняком – майор Доббин и Родон Кроули. Майор чуткий, верный друг, готовый предать себя ради женщины, которая держит его рядом в качестве собачонки, преданной и бесхитростной болонки, готовой лизать ноги своей хозяйке. Но именно это и оттолкнуло его от меня – чрезмерная преданность, слабоволие и готовность по первому же зову вернуться обратно к своей «хозяйке». Я полюбила этого героя в тот момент, когда он ушел, и возненавидела, когда он вернулся. А вот Родон, наш «дурачок» Родон, хоть и был иногда простоват и наивен, в полной мере раскрыл многогранность, красоту и силу своего характера в переломный момент. Вот этот герой вызвал во мне восхищение и уверенность, что именно он из всей Ярмарки Тщеславия заслуживает большего.

  Каждый герой выписан очень точно и красиво, и все они так смешны в своих слабостях, что для меня эта книга стала историей человеческой глупости и своеволия. «Суета сует», как говорит сам автор в конце.

  9

  40