Рецензия на книгу
Приглашение на казнь
Владимир Набоков
Lidinec14 марта 2017 г.Элегантное насилие
"Я опустился в ад за оброненной салфеткой" (В.Набоков, "Приглашение на казнь")"Приглашение на казнь" - уже в самом названии заложено главное противоречие книги, тот орешек, который читатель попробует раскусить своими интелектуальными зубами. "Приглашение" - прекрасное слово, ассоциирующееся с танцами под хрустальной люстрой, подарками для невесты и жениха, спектаклем в конце концов. Приглашение получает зритель, но никак не участник; сторонний наблюдатель, а не актер. Итак, куда идем в воскресенье? На казнь, говорите?
Дело в том, что с приглашением Набокова что-то явно не так: оно предназначено для главного виновника торжества, - обреченного на казнь. Но не думайте, что это очередная повесть о "Джоне Коффи" - книга Владимира Владимировича гораздо элегантнее и изощреннее. С Цинциннатом, хлипким главным героем в ермолке и халате, обращаются очень деликатно. Слишком уж деликатно, я бы сказала. Тюремщик Родион предлагает Цинциннату тур вальса, начальник тюрьмы угощает заточенного бархатными сливами из своего сада и приносит в камеру вазу с цветами, чтобы украсить ее перед свиданием. Вы чувствуете здесь подвох?
Дальше - больше. Цинциннат получает соседа, и не какого-то там уголовника, а человека, которого взяли за то, что он хотел устроить побег вышеупомянутого Ц. Соседа зовут Пьер; хотя спустя полстраницы читатель понимает, что с именем родители явно ошиблись, ведь герой ближе к Арлекину, чем к Пьеро. И по отношению к Цинциннату он слишком мил, слишком заботлив, слишком предупредителен. Слишком навязчив. Да и директор тюрьмы от него в восторге и всячески старается сблизить заключенных. Что-то здесь не так, правда?
Давайте обойдемся без спойлеров - сюжет слишком громко говорит сам за себя, он слишком тесно сшит со смыслом, чтобы пытаться пересказать его и при этом сохранить волшебство авторской интриги. "Приглашение..." - это прежде всего трагикомедия (при всей моей нелюбви к этому жанру), это философский фарс (если он существует вообще), это умилительная антиутопия. Да это самая жуткая из антиутопий, потому что белая, пушистая и в бантиках; потому что читателю почти не страшно за героя; потому что всё до того приглажено и причесано, что совсем не кажется угрожающим. Об этом Набоков пишет рукой Цинцинната Ц. письмо Марфиньке, цинциннатовой жене, а заодно и своему читателю:
Сделай необычайное усилие и пойми, пойми, что меня будут убивать. Молю тебя, сейчас, сегодня, чтобы ты, как дитя, испугалась, что вот со мной хотят делать страшное, мерзкое, от чего тошнит, и так орешь посреди ночи, что даже когда уже слышишь нянино приближение, - "тише, тише", - все еще продолжаешь орать, вот как тебе должно страшно стать, Марфинька, даром что мало любишь меня, но ты должна понять хотя бы на мгновение, а потом можешь опять заснуть. Как мне расшевелить тебя?33701
