Рецензия на книгу

• 

  Аноним22 февраля 2017 г.

  Спасением для моей измученной души, пытающейся высказать несказанное и сформулировать смутное, стала удачно подвернувшаяся под руку статья Людмилы Личи. Так я встала в ряды борцов сто стереотипами.
  

  
  Стереотип первый: Русская классика слишком депрессивна. Какого автора ни возьми, всюду страдания, надрыв, душевные муки. Одним словом, жизнь – боль.

  Конечно, Салтыков – Щедрин не весёлый и задорный Николай Васильевич, и далеко не озорной Александр Сергеевич. Но ведь и в жизни не всегда праздник. А страдание, как известно, очищает душу. Да и нет причин сатирику развлекать народ весёлыми побасенками. У него другие цели, другие задачи. И если почувствовал, как сжимается сердце от картин угасания рода Головлёвых, от душевного вымирания ранее большой семьи, от нравственного разорения и разложения всех до одного её членов, значит, Щедрин всё сделал правильно. (И как назойливые мухи, лезут слова другого классика: «Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»). А если ты впал от всего этого ужаса в депрессию, значит, широко и открыто сердце твоё. А уж если в конце романа в душе твоей, читатель, запела струнка жалости к Иудушке, кровопивцу и душителю, значит, на себе ощутил ты, сколь велика сила таланта писателя, сподвигшего тебя на такие страдания.
  

  
  Стереотип второй: Русская классическая литература до крайности скучна.

  Вот уж позвольте вам не позволить так думать. Ни на секунду не даёт скучать семейство Головлёвых читателю. Даже в застывшем и загустевшем мареве головлёвского болота жизнь движется. Стремителен бег всякого к пропасти. И уж совсем неожиданно разворачивается перед нами история Аниньки и Любиньки, пытавшихся вырваться из паутины «головлёвщины» и застрявших в грязной луже городского разврата и пьянства. Жутко, страшно, больно, мерзостно, пакостно – это я согласна. Безнадёжно - спорить не стану. Скучно? Да не берите грех притворства на душу.
  

  
  Стереотип третий: Русская классика только для школьников.

  В смысле, закончил школу – и больше за чтение «Господ Головлёвых» ни-ни? Отмучился, дескать, и хватит? Нет, такие книги читать бы и перечитывать. Особенно после школы, изрядно повзрослев. И каждый раз по-новому.
  

  
  Стереотип четвёртый: Русская классика сложна для восприятия. Нужно иметь определенный склад ума и высокий уровень терпения, чтобы в ней разобраться.

  Ну, вот мы и противоречим сами себе. То школьники пусть читают, то умудрённые опытом. Мне почему-то кажется, что всё в книге прозрачно. Не того богатства искали Головлёвы, не там старались накопить и сберечь. Деньги, имения со временем обратились в пыль. А вот душа человеческая, доброта, сострадание, любовь не прижились в этой семье. Потому и жизни их бессмысленны, а смерть страшна.
  

  
  Стереотип пятый: В русской классике царят однотипные герои.

  Деятельная и безжалостная Арина Петровна, весь свой век копившая и собиравшая, бессердечно прошедшая по судьбам своих детей, разделившая их на постылых, балбесов и кровопивцев ну совсем уж далека от своего мужа-охальника, так просевшего под её тиранством, что сопротивление выросло в какой-то пошлый пьяный фарс и петушиное пение. А Стёпка-балбес? А Пашка-тихоня? А чего стоит сам Иудушка! Тут и говорить нечего, одного имени достаточно. Объединяет их только одно – все они какие-то юродивые.
  

  
  Стереотип шестой: Все произведения русской классической литературы – это сплошное морализаторство.

  Да никто вам, господа, пальчиком не грозит. Просто вам зеркало поднесли к самому носу, а уж мораль ли из этого извлекать, или просто плюнуть и дальше пойти - это уж кто как.
  

  
  Стереотип седьмой: Все классические произведения написаны устаревшим слогом, который современному человеку дается с трудом.

  А вот на эту тему я готова говорить до бесконечности. Книга читается так легко и быстро, забываешь, что писалась она в XIX веке. А сколько новых и замечательных слов я узнала! Только описывая Иудушку, сколько разных глаголов использовал Щедрин, и каждый глагол – как жемчужина экспрессивно-оценочной лексики. Он зудит, тиранит, празднословит, уходит в запой праздномыслия, изливает потоки словесного гноя. Глаза его источают чарующий яд, а голос, словно змей, заползает в душу. Сам Иудушка, и усадьба его – пустоутробные (бр-р-р!). И как тут не впасть в славословие русского языка и воспевание его богатства и образности.
  Ну и напоследок. Роман прочитала с удовольствием, с полным в него погружением. Особенно страшно было осознавать, что при создании таких гротескных образов Головлёвых писатель руководствовался собственными чувствами обиды к старшему брату и неприязни к матери.

  26

  274