Рецензия на книгу
В ожидании варваров
Дж. М. Кутзее
Аноним15 февраля 2017 г.Жила-была одна Империя
Южноафриканский писатель Джон Максвелл Кутзее, лауреат Нобелевской премии по литературе с самой, на мой взгляд, загадочной формулировкой, пишет исключительно идеологические романы. Или, если хотите, романы об идеологии. О чём или о ком бы он ни писал. В романе «Осень в Петербурге», главным героем которой является Ф.М.Достоевский, основной темой оказывается идеология анархизма. Переживающий душевный и жизненный кризис профессор словесности, главный герой романа «Бесчестье», позволяет автору завести с читателем (или с самим собой?) разговор об идеологии апартеида, в данном случае – в Южной Африке, но в принципе всё равно где.
Вот и роман «В ожидании варваров» (1980) тоже посвящён идеологии – идеологии империи как явления, духовного самосознания, политического поведения и бытовых взаимоотношений с внешним по отношению к империи миром.
Жила-была одна Империя. Без имени и местонахождения. И даже без времени. То есть время-то в Империи текло, как ему и положено и с положенной ему скоростью, но вот когда именно оно текло, Кутзее не уточняет. Просто Империя – и это самое главное, с точки зрения писателя. Ведь все империи занимаются одним и тем же делом: приращивают, а если проще, то просто завоёвывают новые территории, а потом из всех сил эти самые территории охраняют от кровожадных варваров, которые когда-то именно этими территориями владели. Так было в античные времена, так есть и сейчас – в наше толерантно-гуманное время. (Судя по отсутствию каких-либо механизмов, в частности автомобилей, но наличию погон на мундирах бравых военных, думаю, дело происходило веке в этак девятнадцатом. Но повторяю, это совершенно неважно с точки зрения смысла книги.)
Место действия романа – пограничная провинция Империи, а точнее – Город, он же центр этой самой провинции. За городскими стенами простирается голая степь, формально принадлежащая Империи, а по сути – ничейная земля, по которой время от времени перемещаются граждане Империи и варвары. Варвары – с целью продать свой товар и прикупить съестного, граждане Империи – исключительно в прогулочно-развлекательных целях: половить рыбки, поскакать на лошадках и прочее, далеко в степь однако не удаляясь – страшно. Страх перед варварами у горожан в крови, их так учили сызмальства, рассказывая страшные байки о варварских зверствах, мало похожих на правду. Так и живут они годами, десятилетиями, иногда веками – до поры до времени, однако.
Гилберт Честертон с чисто английской иронией определил исторической путь ЛЮБОЙ империи: «Такова судьба империи: Победа над варварами. Эксплуатация варваров. Союз с варварами. Победа варваров». Лучше не скажешь, да и кому лучше что-либо знать об империях, как не англичанину. В книге Кутзее Империя зависла где-то в историческом промежутке между союзом с варварами и их победой. Неустойчивое такое равновесие: одно неосторожное движение – и всё полетит в тартарары. И это движение Империя делает с лёгкой руки своей бравой армии, этих душек военных, которые явно застоялись и хотят оправдать своё безбедное существование, а заодно напомнить о роли армии в деле процветания любой империи.
Я так долго рассказываю всего лишь о завязке сюжета, этого исходного импульса действия книги, заявленного на первых двух страницах и анонсирующего, казалось бы, повесть о набегах и возмездии, войне и мире. Но нет, название книги полностью оправдывает сюжет: Город в ожидании варваров. И пока горожане ждут варваров, в начале книги с надеждой, что доблестная армия вернётся из похода с пленённым врагом, в конце – с ужасом и чувством обречённости, главный герой книги, престарелый Судья, размышляет о жизни – своей, горожан, варваров, а главное – Империи: «Почему мы утратили способность жить во времени, как рыбы живут в море, а птицы – в воздухе; почему мы разучились жить, как дети? В этом повинна Империя! Потому что она создала особое время – ИСТОРИЮ. Тому времени, что плавно течёт по кругу неизменной чередой весны, лета, осени и зимы, Империя предпочла ИСТОРИЮ, время мечущееся зигзагами, состоящее из взлётов и падений, из начала и конца, из противоречий и катастроф. Жить в ИСТОРИИ, покушаясь на её же законы, — вот судьба, которую избрала для себя Империя. И её незримый разум поглощён лишь одной мыслью: как не допустить конца, как не умереть, как продлить свою эру».
Так и хочется добавить классическое для книжной аннотации предписание: книга предназначена для… Так вот, по моему убеждению, данная книга предназначена для так называемых государственников, потому как никто лучше Кутзее не сказал об этой странной для развития человеческой ЛИЧНОСТИ идеологии: сначала государство – потом человек, сначала Империя – потом её граждане. Конец Империи – конец ВСЕМУ! Так при чём тут отдельная личность? Кому она нужна без Империи, сами-то подумайте! Существование без Империи – это существование без солнца, воды, воздуха. Это конец ВСЕМУ! А вы всё о личности!..
Отсюда и отношение с подданными (раньше их часто называли верноподданными, но с верностью, как оказалось, всё так неопределённо, что первая часть слова постепенно стала отмирать в лексиконе приверженцев этой идеологии): жестокость по отношению не только к открытым врагам, но и к сомневающимся или только позволившим себе усомниться. Отсюда проистекает и та самая знаменитая «новая наука жестокого обращения с людьми, позволяющая ставить их на колени и убивать опозоренными и униженными в собственных глазах».
И горе интеллигенту, выведшему главную формулу своего существования: «Притаившегося в нас зверя мы должны натравливать только на себя. Не на других». Кто не с нами, тот против нас, — всем знакомая и, к сожалению, очень живучая формула низводит главного героя до положения изгоя. К счастью есть такие люди: их можно убить, но сломить их дух нельзя. Судья – не борец и не проповедник, он просто думающий человек, который пытается осмыслить происходящее с ним, Городом, Империей и выносит горький приговор не только жестокой политической системе, но и своему бессилию перед ней. Человек слишком беспечен, а потому слаб и беспомощен в трудные времена: «Но я ведь мечтал увидеть совсем другое. Ухожу, чувствуя себя очень глупо – со мной такое бывает теперь часто, — как человек, что давным-давно заблудился, но упрямо тащится по дороге, которая, возможно, не приведёт его никуда».
Так заканчивается эта по-кутезеевски грустная, загадочная и совсем не оптимистичная книга. Но по прочтении её очень хочется что-то изменить, пусть не в мире, так в себе самом.
457