Рецензия на книгу
Грозовой Перевал
Эмили Бронте
Аноним7 февраля 2017 г.Этот роман был признан во всем мире как главная романтическая книга всех времен.
Хитклиф — приемный сын владельца "Грозового перевала" — так и не стал равным в семье. Даже любовь дочери хозяина Кэтрин не заставит его забыть унижения и обиды детства.
История роковой любви Хитклифа и Кэтрин завораживает своей красотой и поражает глубиной проникновения автора в тайны человеческой души.Под каким кайфом нужно находиться, чтобы эта книга показалась романтической, да еще и ГЛАВНОЙ романтической книгой всех времен? Это как же нужно смотреть, чтобы разглядеть здесь красоту любви Кэтрин и Хитклифа? Пожалуй, единственная правда в этой аннотации как раз об обидах и унижениях Хитклифа. Сюда бы очень кстати пришлась цитата из аннотации к другой книге:
И никто не знает, что корни происходящего уходят в прошлое, когда страдающий ребенок твердо решил отомстить школе за свое унижение.Только не школе, а целому списку людей, которые, не считают его за ровню.
Начнем с любви. Той самой, которая роковая. Вы меня можете закидать подушками, но что одна, что другой до безумия любят каждый одного человека. Кэтрин (Эрншо, она же Линтон) любит Кэтрин, Хитклиф изо всех сил любит Хитклифа. Зато уж этой своей любви каждый из них предается со всей страстью, куда там вялому и неяркому Эдгару.
Больше, чем себя, Хитклиф любит и лелеет только обиды и унижения, которые, я уверена, скурпулезно записаны в какую-нибудь тетрадочку. Такого-то дня, такого-то числа Хиндли поколотил меня. Шестью месяцам позже Эдгар меня унизил, а Изабелла надо мной смеялась. Кэтти при всём этом тоже присутствовала, но её имя любовно вычеркнуто из всех записей, ибо это же Кэтти, я же её люблю. И она же меня любит. Поэтому она вольна общаться со мной чуть лучше, чем с собакой, а я волен как собака же её покусать при случае. Любофф.А я вот сейчас хочу приличную часть вины за все произошедшее переложить на старика Эрншо. На того самого, который принес в дом мальчишку-подкидыша и никому не объяснил, в каком качестве он тут остается. И не надо рассказывать про "относился как к сыну". Неглупый человек должен был понимать, что его отношение тут если какую роль и играет, то исключительно отрицательную. Хотел его воспитывать не как слугу - обеспечь его средствами (не сильна в тогдашнем законодательстве, но думаю, что отписать определенную сумму по завещанию человек мог кому угодно) ну хотя бы на обучение, что ли. А то на словах ты мне как сын и подарки вам с сыном я дарю одинаковые, а формально ты мне никто. И да, все так и будут к тебе относится, но ты не обижайся. Так что ли? Вот и выросло то, что выросло - сам себя чувствовал ого-го какой важной персоной, а все к нему как дворовой собаке. Наказать за это всех поименно, вместе с детьми. Мог бы - еще и внуков с правнуками захватил бы.
Пожалуй, не найдется в этом романе героя, которому хотелось бы посочувствовать. Себялюбивые, взбалмошные, глупые девицы. Не менее себялюбивые юноши и мужчины, но те вдобавок еще мстительны, жестоки или вялы и нерешительны. И все они варятся в этом котле между Грозовым Перевалом и Скворцами и, судя по всему, получают от этого определенное удовольствие, иначе нельзя объяснить почему одни и те же истории повторяются у них с завидным постоянством и незначительными изменениями. Чего они хотели-то достигнуть? Смерти и рая? Первое им удалось, а второе вряд ли.
1598