Рецензия на книгу

• 

  berryblack-sh22 декабря 2016 г.

  Необычайная книга

  Необычайная книга. Берущая за живое, шокирующая, кошмарная. Хотя сама по себе история очередного недолюбленного матерью, на первый взгляд благополучного подростка, у которого "ни в чем не было отказа", закончившаяся массовым расстрелом в спортзале школы, может показаться несколько банальной в наше время, она поражает от первого до последнего слова. Поражает отношение Евы к Кевину, то, как она стремится видеть в сыне "корень зла". Поражает и то, как Кевин упрямо поддерживает в ней это стремление.
  Кевин не любил людей, не понимал того, зачем он вообще находится в этом мире. Может, потому, что, еще находясь в материнском чреве, он уже был не нужен Еве, отторгаем ею, хотя она до последнего противилась тому, чтобы осознать это в полной мере? Она старалась быть матерью, но не х о т е л а этого, и Кевин, ощущая все, не мог быть хорошим сыном, хорошим мальчиком. Обычным, стандартным ребенком. Очень показательна его фраза, сказанная матери:
  

  • Привычка не значит, что что-то нравится. Ты ко мне привыкла.

  
  Отец Кевина из кожи вон лез, чтобы у мальчика было то счастливое, идеализированное детство, каким он его видел. Но в том-то и трагизм, что так видел он! И в конечном итоге сын дает ему это понять:
  "— Мне плевать, как работает твоя камера, — ровным голосом продолжил Кевин. — Я не хочу быть разведчиком рекламных мест для кучки дерьмовых продуктов. Мне не интересно. Мне не интересны ни бейсбол, ни отцы-основатели, ни решающие сражения Гражданской войны. Я ненавижу музеи, и национальные памятники, и пикники. Я не хочу в свободное время заучивать Декларацию независимости или читать де Токевиля. Я не могу снова и снова смотреть «Тора, Тора, Тора!» или документальные фильмы о Дуайте Эйзенхауэре. Я не хочу бросать летающую тарелку на заднем дворе, не хочу играть в «Монополию» с хныкающей, сопливой, одноглазой малявкой. Мне плевать на коллекционирование марок или редких монет или наразглаживание разноцветных осенних листьев в энциклопедиях. И меня тошнит от сердечных разговоров папочки с сыночком о сторонах моей жизни, которые тебя совершенно не касаются."
  Чуть раньше есть эпизод, где Кевин в тюрьме дает интервью журналисту по фамилии Марлин и, отвечая на вопрос об отношениях с отцом, говорит следующее:
  "- Я был бы счастлив, если бы мог с ним ссориться. Нет, все было тип-топ. Сосиски в тесте и газировка. Но знаете, сплошная фальшивка. «Кев, давай-ка сходим в Музей естественной истории. У них там сногсшибательная экспозиция!» Со своими фантазиями о «Малой Лиге» он застрял в пятидесятых. Я слышал: «Люблю тебя, приятель!» —и думал: «С кем ты разговариваешь, парень?»Какой смысл в отцовской «любви», если он понятия не имеет, кто ты такой? Что он тогда любит? Сыночка из «Счастливых дней». Не меня."
  Мать же он з

  • "— Оставьте в покое мою мать. — Этот резкий, угрожающий тон был мне незнаком. — Если вам интересна правда, психиатры пытались заставить меня очернить эту женщину, и мне это поднадоело.

  ело.

Марлин перестроился:
— Можно ли назвать ваши отношения близкими?
—Вы знаете, что она путешествовала по всему свету? Вряд ли вы назовете хоть одну страну, из которой она не привезла бы футболку. Она основала собственную компанию. Зайдите в любой книжный магазин и увидите ее путеводители. Вонючие иностранные свалки в «На одном крыле»! Я заходил в «Барнз энд нобил» в молле только для того, чтобы посмотреть на все эти книжки. Очень клево.
— Так не думаешь ли ты, что она могла бы...
— Послушайте, может, я и подонок, может, и она в некотором роде подонок, значит, мы квиты. Во всем остальном это мое личное дело, ясно? Так мало личного осталось в этой стране. Или я должен сказать вам, какого цвета мои трусы? Следующий вопрос."
Несмотря на очевидное позерство и явную отрепетированность его интервью, становится понятно, что он все-таки ее любит, как бы ни старался демонстрировать ей обратное. А она чувствовала себя его матерью в полной мере в тот момент, когда сломала ему, еще малышу, руку!
Нельзя все время обвинять Еву в душевной черствости: насильно мил не будешь, да и Кевина, апатичного, но затаенно злобного, рассерженного и разочарованного, очень трудно любить. Однако не зря повествование начинается со слов о том, что "Ребенок больше всего нуждается в любви тогда, когда он менее всего это заслуживает".
Книга взывает к самым разным оттенкам и граням чувств - от осуждающего удивления до острой жалости. Она создана для дискуссии - слишком много противоречивых мыслей, заключений и вопросов порождает, в одиночку разложить все по полочкам и понять сразу сложно. Беременным не советую, женщинам же, собирающимся родить ребенка из-за каких-то целей или иллюзий, к прочтению обязательно.
И да, Шрайвер теперь моя любимая писательница.