Рецензия на книгу

• 

  A-Kitsune17 декабря 2016 г.

  Вероятно, для этой повести нужен специфический настрой. Для подростков здесь слишком мало волшебства, атмосферы и тайны, которой окутано многообещающее название «Алые паруса». Сплошное «дело техники», завуалированное под более презентабельное
  

  
  я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками.

  Пожалуй, ее можно читать чуть позже, когда определенный жизненный опыт уже наслоился, а романтизм еще не выветрился. Вот тогда – в самый раз.

  И в целом понятно, почему раньше многие девчонки западали на Грэя (сейчас в общем-то тоже, но на другого; каждой эпохе - свой Грэй). Храбрый, решительный, благородный, нетерпим к чужой боли и страданиям, всегда верный своим убеждениям, абсолютно не восприимчив к общественному мнению, да еще и склонный к широким жестам. Хорош, чертяка. Причем, еще с детства.
  

  
  роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, т. е. попросту замазал их голубой краской, похищенной у маляра. В таком виде он находил картину более сносной. Увлеченный своеобразным занятием, он начал уже замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом. Старик снял мальчика со стула за уши и спросил: – Зачем ты испортил картину?
  – Я не испортил.
  – Это работа знаменитого художника.
  – Мне все равно, – сказал Грэй. – Я не могу допустить, чтобы при мне торчали из рук гвозди и текла кровь. Я этого не хочу.

  Ассоль – девочка, которой странствующий любитель фольклора то ли в шутку, то ли всерьез напророчил мужа, который приплывет за ней на корабле с алыми парусами. И она поверила. И в этом нет ничего необычного, у всех в детстве есть мечта. Примечательно в Ассоль то, что ей хватило сил сохранить веру в свою мечту, не смотря ни на бедность, ни на серость самой жизни, ее окружавшей, ни на людей, которые считали ее сумасшедшей из-за веры в такую неправдоподобную мечту. Ну, и, конечно, не без тонкой душевной организации:
  

  
  Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка. Так, всматриваясь в предметы, мы замечаем в них нечто не линейно, но впечатлением – определенно человеческое, и – так же, как человеческое – различное. Нечто подобное тому, что (если удалось) сказали мы этим примером, видела она еще сверх видимого. Без этих тихих завоеваний все просто понятное было чуждо ее душе. Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила. Бессознательно, путем своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирно тонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло. Иногда – и это продолжалось ряд дней – она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как тишина в ударе смычка, и все, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн в образе повседневности.

  Вообще, на мой, взгляд, тут много довольно-таки не детских наблюдений. К примеру, что сплетни распространяются очень и очень быстро, как злые языки могут переиначить изначальное содержание информации. В конце концов, если ведешь себя непонятно, не так, как все, нарвешься на осуждение и неприятие. И даже грустное
  

  
  Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить

  Повесть очаровательная, возвышенная и правильная.

  13

  261