Рецензия на книгу
Почти серьезно...
Юрий Никулин
vamos16 декабря 2016 г.Еще никогда в жизни я не читала настолько светлой и доброй книги. С первых строчек понимаешь, какой добрый и интересный человек ее написал. Несмотря на то, что это автобиография, большая часть книги посвящена рассказам об удивительно интересных людях, с которыми жизнь сталкивала Юрия Никулина. И неважно, рассказывает он о клоуне Карандаше, с которым долго работал, о фронтовом товарище или друге детства, у него это получается с такой любовью, что просто сердце щемило. Думаю, неужели это вокруг Никулина была такая концентрация хороших людей? И сама себе отвечаю, что люди везде одинаковые, просто нужно уметь видеть в них именно добро и свет. Никулин умел как никто другой.
А с какой любовью он рассказывает о цирке! Я, к сожалению, видела его только в роли Балбеса, а после прочтения книги поискала в интернете записи его цирковых выступлений. Они просто великолепны, правда, и вся та доброта и солнечность сквозит и в них тоже. Хотелось бы, конечно, посмотреть и его серьезные фильмы, но Никулин так рассказывал о съемках, о сценарии, о своих мыслях о разных персонажах и событиях, что я сомневаюсь, что смогу вынести настолько сильные и грустные эмоции. О кино он рассказывает подробно, интересно, чувствуется, что процесс съемок его очень увлекает, что ему нравится возможность получать новый опыт, но эти рассказы ни в какое сравнение не идут с рассказами о цирке. Читаешь и чувствуешь - именно это было главным в его жизни, призванием, смыслом.
Я никогда не любила книги и фильмы о цирке. Мне почему-то попадались истории про бродячий цирк, где все живут в фургончиках, имеют свои грустные тайны, а представления строятся на использовании уродств, пороков, огромной физической силы и всякого такого. Казалось, это что-то грязное и неприятное. А прочитала эту книгу и почувствовала, что цирк цирку рознь, что тот цирк, о котором он рассказывает, - это действительно искусство, со своими традициями, своей историей. Что цирковые артисты - это не просто труженики, а чрезвычайно талантливые люди. Когда Никулин пишет о талантливых клоунах, описывает их представления, возникает ощущение, что все это ты видишь своими глазами и уже очень любишь. Грустно, что увидеть этого уже нельзя, но хоть можно почитать. И как-то грустно от того, что слово "клоун" воспринимается как-то несерьезно, что учителя так называют непослушных детей, что при этом слове вспоминается Пеннивайз или какие-то пьяные и злые люди из каких-то сериалов. Понимаешь, что смешить людей - действительно серьезная и сложная работа, что для этого нужен талант, призвание, склад характера.
Начиная читать книгу, я отмечала, как в первых главах показана жизнь в Советском союзе. Ни с чем нельзя перепутать, любое предложение из контекста вырви и поймешь, что это союз двадцатых-тридцатых годов, только окрашенный в прекрасные тона детских воспоминаний. Но я читала дальше и понимала: абсолютно неважно, что это Советский союз и как он показан, неважно, каким слогом написана книга (хотя мне показалось, что хорошим), вообще ничего не важно. Важно только то тепло, которым здесь сочится каждое слово. Особенно когда Никулин говорит о публике. "Публика смеялась", "Публика приняла репризу неплохо", "Публика выступление не поняла". Каждый раз, когда он рассказывал о каком-то удавшемся номере и отмечал реакцию публики, я невольно радовалась за него, мне становилось хорошо. Когда же у него что-то не получалось, мне становилось неловко, будто это правда случилось на моих глазах, и я расстраивалась, потому что это расстраивало и его.
Если честно, хочется писать еще о многом. Каждая маленькая главка этой книги осталась у меня в памяти и подарила частичку добра. Но словами этого все равно не передать. Мне хочется, чтобы как можно больше людей прочитала эту замечательную книгу, но как-то страшно от того, что она может попасть в руки к человеку циничному и злому, который не сможет ее оценить. Я обязательно буду ее перечитывать, а при первой возможности схожу на представление в цирк. Очень хочется самой ощутить ту атмосферу, уже зная, сколько работы и грусти скрывается за ней.971