Рецензия на книгу

• 

  Аноним13 декабря 2016 г.

  Некогда давно-предавно, ещё когда я полагал, что Достоевский — это нечто серьёзно-серьёзное, а вовсе не увлекательные романы — от слова ж «достоинство», нет? Вот я и считал, что «не достоин» ещё читать Достоевского, и не читал, но по советскому кину уже угорал со всех сил, случилось мне посмотреть фильм. Какой радужно-восторженный я пришёл на следующий день в школу! «А вы смотрели «Игрока?» — вопрошал я свою учительницу литературы, — это же нечто, из ряда вон выходящее, а не фильм, это же прекрасно!..». На все эти мои душевные излияния она только хмыкнула, а впечатления тогдашние не поблекли до сих пор. И все эти годы я всё собирался взять почитать «Игрока», из-за фильма. Знаете, так, старательно, скрупулёзно собирался. «Преступление» прочитал, рассказики там про Неточку, «Идиота» — с особенным раздражением, недоделка-«Подростка» — с осадком непонимания, в универе до «Карамазовых» дело дошло (тоже, впрочем, с подачи нашего прекраснейшего фильма) — с восторженностью чрезвычайной, а вот «Игрока» — всё собирался. Нет, игры на ЛЛ всё-таки развязывают руки, играйте больше, будем все игроками…

  Так вот, во-первых, фильм гораздо ярче, сильнее, прямо-таки аркан на шее твоей затягивает. Там и бабуля — Добржанская, и Алексей Иванович — Бурляев, — так за душу возьмут, что не отпустит. Всё цветастое, всё в движении. В повествовании Достоевского такая кутерьма, увы, лишь местами. Да и что можно требовать от формы дневника, который к тому же время от времени прерывается на несколько месяцев. Дневник это вам не тиски. Хотя дневник дневнику тоже рознь. В этом дневнике чётче прописаны мысли и мотивы героя, — и тем гаже или глупее кажутся они нам. Хотя, только я было уверилась в непроходимой глупости персонажа, как он такое со своим генералом провернул в ответ на увольнение по прихоти (ну почти что так же) немецкого барона… Нет, этот человек умён, вне всяких сомнений. Полина вот только эта дрянная глупо себя ведёт. И в начале глупо, и в конце не умнее. Да если б она любила его, сама бы приехала — нет, я помню про всякие условности того времени, приличия, но, простите меня, герои Достоевского менее всех с приличиями этими считаются. И была бы с ним откровенной во всём, если бы. Но нет. А этот без памяти влюблённый дурачок из любой мухи слона себе представит — и вперёд, к рулетке. Кстати, о рулетке. Ни когда фильм смотрел, ни когда читал — никакого угнетения не испытывал. Как же, мол, это же затягивает слабые натуры, в кабалу их запрягает, мания же, болезнь. А вот хоть ты тресни, в ушах у меня звучит «Зеро!» Добржанской, и эти солнечные блики на ней встают перед глазами, и весь приезд бабули моментально окунает в такую эйфорию, что красно-чёрные мельтешащие поля — добрые и родные какие-то. То есть, понятно, что добрый и родной — это к советскому кинематографу эпитеты — а вот хоть ты тресни.

  А Полину не люблю. Дрянная девчонка. Характерец редкостно жуткий, да и поделом ей, пусть торчит в своей Англии, или куда там её этот типчик увёз к сестре и матери.

  16

  121