Рецензия на книгу

• 

  Sanvean12 ноября 2016 г.

  Трагедия без катарсиса

  Кактус под названием "Красное и черное" я грызла аж три раза. Первый – еще в школьные годы, когда взялась за этот роман по совету старшего товарища (который тут же проспойлерил мне весь финал и тем самым изрядно подпортил удовольствие от чтения); второй – в университете, когда проходили творчество Стендаля в курсе зарубежной литературы; третий – этой осенью, вдохновившись выходом французской рок-оперы. Сначала я хотела вкратце рассказать о ней прямо в рецензии, но потом все-таки решила, что, пожалуй, лучше напишу об этом отдельную историю.

  Надо сказать, приступая к чтению во второй и третий раз, я надеялась, что поднакопившийся читательский и жизненный опыт поможет мне взглянуть на роман под новым углом. Hélas. Сия история по-прежнему оставляет меня до обидного равнодушной. И хотя местами я вполне понимала чувства и переживания героев, в большинстве случаев меня терзало странное чувство, будто Стендаль пишет не о живых людях, а о ком-то вроде героев древнегреческих трагедий - настолько театрально, аффектированно и высокопарно они действуют, мыслят и изъясняются.

  Хотя, если хорошенько разобраться, то и этому можно найти какое-то объяснение. Главный герой слишком молод и экзальтирован, и, при всем его интеллекте и образованности, не может похвастаться умением разбираться в человеческих отношениях. Все его представления о них почерпнуты из каких-то допотопных, устаревших книг, он напрочь лишен житейского и коммуникативного опыта. Поэтому Сорель, сам не зная, чего же он хочет, мечется из одной точки в другую, попутно совершая кучу ошибок и придумывая себе любовные драмы. Разве последнее не свойственно юности вообще? Но герой Стендаля платит за свои юношеские сумасбродства слишком высокую, хотя и закономерную в тех исторических реалиях, цену.

  Госпожа де Реналь также по-своему не искушена в жизни и любви. Простодушная, мягкая, привыкшая следовать своеобразному кодексу благонравной супруги и религиозным предписаниям, она, однако, в своей страсти к Жюльену совершает настоящий прорыв. Это зенит ее жизни, после которого неизбежен закат. Если включить в доме все электроприборы разом, непременно вылетят пробки. Луиза раскаляется добела – и сгорает.

  Матильда запомнилась мне еще при первом чтении – благодаря отсылке к истории королевы Марго и Бонифаса де Ла Моля (в школьные годы я долгое время увлекалась гугенотской трилогией Дюма). Хотя ее любовь к главному герою всегда казалась мне несколько вымученной… И, отчасти, в ней мне опять же видится юношеский протест против навязываемых ей светских правил игры. Поэтому я, пожалуй, соглашусь с Жюльеном, сказавшим:
  

  
  Через пятнадцать лет на вашу любовь ко мне вы будете смотреть как на сумасбродство, простительное, но все-таки сумасбродство…

  Финал романа, как мне показалось, скомкан. Вся развязка этого затянутого чувствительного произведения занимает от силы страницу-полторы. Финал молниеносен, как удар гильотины. Катарсиса он, в отличие от финалов античных трагедий, не вызывает, скорее, недоумение и легкое сожаление о том, что дальнейшая судьба Матильды и ее ребенка осталась для читателя загадкой.

  Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь к "Красному и черному" в четвертый раз – возможно, к оригиналу, когда прокачаю свой французский до необходимого уровня. Но все-таки мне симпатичнее Стендаль-новеллист – та же "Ванина Ванини" кажется мне во всех отношениях куда более совершенной, чем оба прочитанных мною романа.

  3

  102