Рецензия на книгу

• 

  moorigan30 сентября 2016 г.

  Духовность.

  Духовность - это первое, что бросилось мне в глаза при прочтении замечательного труда Йохана Хейзинги. Именно духовность отличает человека средневековья от человека современного. Духовностью пронизана вся жизнь представителя той эпохи, и не важно, священник это, рыцарь, придворный, бюргер или крестьянин. Теперь, когда книга прочитана, при слове средневековье мне представляется картина какого-то раннего итальянского художника: светлые, размытые краски, по дороге бредет монах, на коне едет рыцарь, а в поле трудится пахарь. И все эти персонажи словно пронизаны светом, светом, льющимся на них в двух измерениях: свет солнца и свет небесный. Первый освещает тело, второй пронзает душу. Не случайно в средневековом сознании красота подразумевала свет.

  Когда я говорю о духовности, я не всегда, но чаще всего, имею в виду отношения с Богом. Жизнь человека средневековья была безусловно закольцована на Боге и на вере. Религиозность тесно переплеталась со всеми аспектами жизни светской: она влияла на искусство, праздники, отправление правосудия, даже повседневные действия. Такие серьезные события, как война или эпидемия, неразрывно связывались в сознании людей с участием самого Бога или святых, его полномочных представителей. Причем христианская церковь не всегда могла этой религиозностью управлять, хотя, конечно, активно старалась. Хейзинга неоднократно подчеркивает, что в сознании людей даже XV столетия было очень много примитивного, древнего, языческого. Особенно это касалось третьего сословия. Все церковные праздники ассоциировались у них с этапами сельскохозяйственного года, а святые - это те же языческие божки, каждый из которых отвечал за очень узкое направление. Интересно, что если языческие боги отвечали за всевозможную деятельность (божество жатвы, богиня крупного рогатого скота, бог врачевания, богиня прибыли), то на святых возлагалась ответственность за болезни. Считалось, что один лечит от чумы, другой - от судорог, третий - от паралича. Святые могли не только излечить заболевание, но и наслать его на неправедных людей. Это один из примеров того, чем средневековое сознание отличалось от античного: страхом. Страх был неотъемлемой частью повседневной жизни.

  Люди боялись очень многого, так как знания их об окружающем мире были весьма скудны. Они боялись гнева Господня, боялись адских мук, боялись проделок чертей и козней ведьмы. Такое отвратительное явление, как охота на ведьм, продиктовано в первую очередь не жестокостью, а страхом. Но больше всего люди боялись смерти. Именно в средние века возникает такое понятие и явление в искусстве, как Danse macabre, Пляска смерти. Смерть пугала и завораживала одновременно. С одной стороны, персонифицированная Смерть была жутким монстром, живым разлагающимся мертвецом, а позднее живым скелетом, но с другой - Смерть уравнивала всех: и королей, и нищих. Идея о равенстве после смерти не покидала умы писателей и художников; эта тема страха и равенства, наверное, главенствующая тема искусства средневековья.

  Но духовность наполняла не только отношения с Богом, болезнями и смертью. В повседневной жизни она тоже играла большую роль. Дабы не пересказывать книгу, скажу только, что такие понятия как рыцарство и куртуазная любовь необычайно духовны. Долг, честь, нравственность, мораль - на эти маяки ориентировались люди того времени.

  Нет, я вовсе не склонна идеализировать эпоху средневековья, равно как не склонен был это делать и Йохан Хейзинга. Средние века - кровавые времена. Набожность и религиозность прекрасно уживались с той же охотой на ведьм и сожжением еретиков, куртуазная любовь - с изнасилованиями пленных женщин и простолюдинок, а идеи об изначальном равенстве - с жестокими нравами феодалов. Люди точно также грабили, убивали, обманывали, клеветали, копили богатство, интриговали ради власти. Но главное отличие от современности состоит, на мой взгляд, в том, что люди осознавали, что это плохо. Вообще, понятия добра и зла были очень четко обозначены, и хотя власть предержащие и тогда умудрялись обернуть их в свою пользу, основная масса населения, совершая дурной поступок, не оправдывала себя, а раскаивалась. Фактически разницы почти нет, а с духовной точки зрения она огромна.

  Возвращаясь к тесным отношениям средневекового человека с Богом, мы видим, что у людей того времени не было необходимости искать смысл жизни. Абсолютно все люди имели этот смысл еще с колыбели: не попасть в Ад, а попасть в Рай. При всей примитивности и краткости такого смысла, не стоит забывать, что для достижения этой цели жизнь надо вести чистую и праведную. То есть, грубо говоря, надо быть хорошим человеком. Конечно, люди оступались на этом весьма нелегком пути, но они хотя бы помнили об этой цели и стремились к ней, как могли.

  Когда я только начала читать "Осень средневековья", то была немного разочарована двумя вещами. Во-первых, я ожидала больше описаний повседневной жизни, чем духовных и религиозных представлений. Во-вторых, мне хотелось узнать не только о королях, рыцарях и ученых, но и о жизни народа. Но в итоге все встало на свои места, и подход Хейзинги оказался удивительно верным. Автор смог показать не внешнюю атрибутику эпохи, а ее внутреннее содержание, саму душу средних веков. За что ему огромное спасибо.

  
  

  P.S. Для интересующихся внешними аспектами средневековья могу посоветовать довольно интересные "История тела в средние века" за авторством Жака Ле Гоффа и Николя Трюона и "Marriage, a History" (История брака) Стефани Кунц.

  P.P.S. Очень порадовало, что автор не оказался шовинистом и наряду со средневековыми мужами активно цитирует Кристину Пизанскую, отрывок из произведения которой, "О граде женском" мне посчастливилось прочитать.

  14

  335