Рецензия на книгу
Чтец
Бернхард Шлинк
kassiopeya00718 сентября 2016 г.Почитай мне - прочитай меня
Я долго думаю, как подступиться к этому роману, размышляю о Ханне, думаю о ней снова и снова, те самые моменты довоенного счастья застыли в моей памяти, словно это было со мной: развевающееся платье, когда Ханна катит на велосипеде, ее смех, когда она примеряет шелковую комбинацию, украденную для нее мальчишкой, часы в ванне вместе с ним, читающим ей длинные прекрасные истории, истории, которые она слушает с всепоглощающим вниманием, потому что больше никогда, никогда не сможет их воспроизвести.
Они познакомились случайно, абсолютно неромантично и нелепо. Ему 15, ей 36. Школьник из интеллигентной семьи и неграмотная кондукторша в трамвае. Что их связывает? Книги и секс. Что за чувство между ними? Никто не знает и узнать не пытается, потому что нет примеров, потому что не на что опираться когда просто есть двое — никакая другая история не может служить примером, когда есть новое чувство. Кто они друг для друга? Любовники? Возможно. Друзья? Вот уж нет. Что-то большее? … Большее, чем что? ...
За абсолютно четким вышколенным повествованием Бернхарда Шлинка, юриста по образованию, который поднимает достаточно сложные темы виновности и оправдания, неграмотности и нацистского режима, за всем этим скрывается история одной жизни, которая ушла в никуда, которая прошла мимолетно и бесполезно, которая остается загадкой для любого читателя — история Ханны.
Кто она, эта женщина, которая называет свое имя только лишь после семи-восьми сексуальных встреч? Кто она, эта женщина, для которой не существуют возрастные границы, чтобы испытывать чувство? Кто она, эта женщина, у которой нет ни мужа, ни детей, которая, казалось бы, вынуждена стать охранницей в трудовом лагере и которая должна отправлять людей на смерть? Что у нее за прошлое? Какие у нее мысли? Что она любит? Чему улыбается? О чем думает, слушая книжные истории? Как она прожила 18 лет в тюрьме? Сложно ли было? Страшно? О чем она жалеет? Каких призраков постоянно видит наяву и во сне? И почему она сделала то, что сделала? И когда закончилась ее жизнь? В тюремной камере или в тот самый день на пляже в довоенное время?
Оказывается, у машины смерти тоже есть чувства. Шлинк, пытаясь разобраться в том, как нацистский режим сделал из обыкновенных людей зверей, показывает немецкую послевоенную судебную систему, которая оказывается бессильна перед такими зверствами. Не этим людям судить. Они не могут. У всего есть свой предел.
А Ханна остается Ханной, той самой Ханной из прошлого. А Михаэль? Что он? Кто он? Образованный мальчик, выросший в юридически подкованного мужчину, сумевшего продолжить свой род, всё равно остается малышом по сравнению с Ханной. Она так его и называет, отправляя ему письма, которые остаются без ответа. Она, конечно, любит его, и в чем-то оказывается его мудрее и сильнее. Он трус, не сумевший выбрать. Он трус, не признавший свое чувство. Он отступает от нее, пытаясь закрыть свое сознание, пытаясь забыть, что когда-то был влюблен в нацистского зверя. И если любит такую, то значит тоже нацист? То значит принимает издевательства и смерти? То значит становится на ее сторону? Слишком много вопросов. Слишком мало ответов, мало диалогов, слов вообще здесь мало. Они не разговаривают друг с другом, чаще молчат.
И как может всё это закончиться? Как? Именно так, а не иначе. И я понимаю выбор Ханны. И я понимаю то, что она могла заблудиться. Но простить? Кто ее сможет простить?
Михаэль мог бы. Мог бы. Мог.
Но он лишь чтец. Он лишь воспроизводит текст, но не толкует его — познакомившись с Ханной, он читал ее сколько мог, поверхностно, глазами, руками, своим телом, но понять так и не смог, истолковать — не истолковал, принять — не принял.
Она — тайна. Она — тишина.
А сейчас мне просто хочется помолчать.
В рецензии допущена временная ошибка: Ханна впервые встретила Михаэля в 1958 году, когда у нее за плечами уже было нацистское прошлое. Исправлять не буду, т.к. мои ощущения были такими, а значит на момент прочтения временные рамки для меня были правдивыми.
1580