Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 сентября 2016 г.

  Химерическое смешение жанров и стилей

  А что, разве не так? Книги третья и четвёртая написаны как нечто явно сюрреалистическое, постмодернистское, с элементами фантастики и, может быть, даже эзотерики. И тут же — злобную мантикору тебе в подруги и оскаленно-улыбистую горгулью в полюбовницы! — постапокалиптика (или предапокалиптика, что практически одно и то же), и вдогонку антиутопия с утопией вперемешку. Зато первая и вторая книги явно принадлежат твёрдому реализму с явственно читаемыми вкраплениями из автобиографии писателя (что он и подтверждает сам в эпилоге).

  Честно говоря, до чтения эпилога у меня было твёрдое убеждение, что книги первую и вторую нужно брать в качестве отдельного произведения автора, и тогда она будет однозначно обречена на успех и приговорена к читательским симпатиям — настолько мне было интересно читать про жизнь и приключения заморыша шотландского происхождения и творческого разлива. Жизнь мальчишки, рассказанная откровенно и с многочисленными едва ли не бесстыдными подробностями и деталями им самим же — со всеми его метаниями и поисками самоё себя, с неуверенностью и стеснительностью, с влюблённостями и подростковыми «шалостями», с болезнями и творческими находками, с ощущением враждебности окружающего мира и с попытками протеста и восстания против веры и бога — живо погрузит читателя мужского пола в собственную детско-подростковость и персонально-индивидуальную юношескость, а для читательниц станет в какой-то части откровением, а в чём-то и примером того, как надо и как не надо «видеть и понимать» молодых людей. И потому читались и воспринимались обе эти части тетралогии довольно легко и с большим интересом и удовольствием.

  Зато уже упоминавшиеся части третья и четвёртая — пьяного грифона им в соседи и драчливую горгулью в собутыльники! — ползли… тянулись… шли так натужно и с такими отчётливо слышимыми скрипом и скрежетом!.. слава богу, что процесс чтения проходил в последние отпускные дни, не то коллеги, чего доброго, начали бы с сомнением поглядывать в мою сторону да покручивать многозначительно пальчиками у височка — дескать, совсем Анатоль заработался! Ну вот как-то недолюбливаю я литературу такого рода, в особенности когда закрученные тугими витками колючепроволочные элементы абсурдистского толка вдруг ввинчиваются тебе в мозги и выносят напрочь его остатки, оставляя после себя дурно пахнущую липкую кашицу. Конечно, я понимаю, что раз дело происходит в загробном (загробном ли?) мире, то там уже действуют другие законы и беззакония. Да и вообще, поскольку, как затем открылось, и сам этот мир и главный герой являются тварью Автора, вставленного в книжку в качестве субперсонажа, то по воле его и по замыслу сего творца могло происходить (и происходило!) вообще всё что было угодно ему, автору, и не всегда и не совсем угодно читателю. И даже некоторые весьма любопытные вбросы социально-критического содержания и утопического и антиутопического характера — с философией и социологией, политэкономией и кредитно-финансовой мировой схемой — несмотря на всю их актуальность и смысловую важность, вряд ли смягчили бы мою всякий раз суровевшую и дубеневшую душу, если бы не вот этот самый эпилог.

  Который всё расставил на свои места, который смонтировал все части тетралогии воедино и сделал их одним большим романом. Который многое разъяснил (отобрав тем самым от читателя возможность включить на полную мощность собственные читательские мозги, воспринималки и понималки, и всю прочую экстрасенсорику и аналитические способности, и самому разобраться со всей этой эквилибристикой и чехардой смыслов и смысловых оттенков этого многослойного романа), обозвал своими именами, сдёрнул все покровы тайны, сделал фигуры фона основными — в общем, произвёл все разрушения и вскрытия, которые только можно (но совсем не нужно) было сделать — и тут уже василиски и сфинксы, драконы и фениксы, единороги и прочие горгульи градом посыпались из моего читательского «Я» — ну зачем автор лишил меня возможности попробовать самому побыть (или хотя бы попредставляться таковым) умным и красивым?..

  Так что, несмотря на трёхдесятилетний творческий труд автора (страшно даже себе представить — допустим, начал писать будучи семнадцатилетним пацаном и закончил уже с сединой в бороде и бесом в другом месте сорокавосьмилетним матёрым мужчиной — О_о! ведь это уже разные люди и совсем различные эпохи) и звание самой великой и ужасной книги английского происхождения, этот роман в конце концов превратился в довольно заурядную книгу.
  Извините, фокус не удался. Хотя не нужно забывать, что Аласдер Грей ― шотландец. Это многое объясняет.

  29

  702