Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 августа 2016 г.

  "…во все это последнее время, и вплоть до катастрофы, мне как-то пришлось встречаться сплошь с людьми, до того возбужденными, что все они были чуть не помешанные, так что я сам поневоле должен был как бы заразиться".

  Я обожаю "Бесов", нежно люблю "Идиота", почтительно восхищаюсь "Братьями Карамазовыми" и вообще очень уважаю творчество Достоевского, но не могу воздержаться от ехидного замечания, что эта цитата определяет все его сюжеты.

  В свое время, ошибочно или нет, у меня сложилось представление о "Подростке" как о самом слабом романе Пятикнижия. До университета я вовсе не слышала о нем, а на лекциях по литературе узнала лишь дату написания, хотя все остальные книги пришлось буквально читать и пересказывать. Сколько лет уже прошло, и вот, наконец, последний из великих романов Достоевского прочитан. Он оказался лучше, чем подсказывало мне предвзятое мнение, но все же уступает в моих глазах всем остальным. (Кроме, может быть, пресловутого "Преступления и наказания", которое до такой степени набило оскомину, что любое произведение Достоевского понравится мне больше).

  Итак, незаконнорожденный сын (подросток без малого двадцати лет) Аркадий приезжает к Версилову из Москвы в Петербург. Много чего у него в голове и в душе намешано, но над всеми страстями и переживаниями поминутно поминаемая Идея. Главный герой не просто сын дворовой девки, о котором натешившийся помещик забыл, как забыл и о его матери. Нет, его история грустная, но все же не настолько. Версилов живет в Петербурге вместе с той самой крестьянкой и их общей дочерью, сестрой героя. Ни о каком венчании речи нет, потому как названная супруга – мужняя жена, и муж, кстати, порой заглядывает погостить во время своих странствий… Немного патологическая такая экспозиция, но это же Достоевский.

  Дальше...

  
  Первая мысль, возникающая при взгляде на название – это роман взросления. В принципе, так оно и есть – от импульсивного, порой жестокого, одновременно наивного и мстительного юноши Аркадий поднимает до уровня более высокого, но разница, на мой взгляд, все же не слишком показательная и существенная. Он скорее просто фон для развития очередного спектакля театра психопатии, как часто бывает в романах Достоевского. В этом смысле цитата, вынесенная в заглавие, очень характерна для всего его творчества. Где бы я ни читала об этих полупомешанных героях, нигде они не были такими малоубедительными, как в этой книге. Из самых грубых образцов: Анна Версилова, похитившая старика князя из-под носа его дочки, чтобы захомутать и заработать себе положение в обществе, под конец отказывается от его денег и собирается в монастырь (надо отдать должное проницательности Аркадия, вряд ли она туда доберется). Версилов, свихнувшийся от любви к Катерине, как и его сын, и сама эта фам фаталь, пудрившая мозги и тем и другим и вроде бы при этом благородная и чистая душа, как ее все непременно аттестуют, кроме злейших врагов. Недоумение вызывала у меня Татьяна Павловна, так страшно невзлюбившая Аркадия и все время его понукавшая, дравшая за уши, попрекавшая. Чем? Тем, что отца и мать не ценил, не уважал? Что Версилова презирал? Аразве это не было заслуженно? Про ее внезапную дружбу с ГГ как-то и читать было дико - по-моему, одна из несуразностей романа. До конца остается непонятным, кто есть кто. Мне все это показалось притянутым и немного смазанным.

  Отдельная история – рассказчик. Ох этот юноша бледный со взором горящим. И с Идеей, конечно. Пока я слушала книгу, он все повторял про эту идею, о которой надо молчать, беречь, таить, я ожидала чего-то грандиозного. И услышав, что суть идеи в том, чтобы стать очень богатым, не удержалась и рассмеялась в голос Впрочем, по мере того, как герой развивает свою мысль, становится понятно, что в ней есть смысл, равно как и то, что герой действительно подросток, пусть и великовозрастный. Разбогатеть, раздать и затвориться от мира, теша себя выполнением своей идеи – чем не юношеский максимализм?

  Поначалу герой вызывал у меня стойкую антипатию, как и большинство подростков, о которых я читаю – не люблю я эту тему. К тому же, образ какой-то неровный: то проницательный, то слепой, как крот и оттого бестактный и жестокий (как, например, в ситуации с беременностью его сестры – нужно зациклиться на своей персоне до неприличия, чтобы не понимать, что вообще вокруг него происходит!) Но со временем я прониклась к нему сочувствием и даже каким-то теплом. Грустно читать о том, что его вовсе не злит, что он незаконный сын, что он не князь Долгорукий, а просто Долгорукий, что Версилов ему совсем даже не нужен… Сколько бы он ни разводил философию и ни подогревал свои мизантропические порывы, никак нельзя скрыть боли, которую причиняет ему равнодушие Версилова – достаточно прочесть, как подпрыгивает от радости сыновье сердце, если отец показывает себя благородным человеком, если заговорит с ним по душам, подаст надежду… Все эти семейные американские горки расшатали бы и более крепкие нервы…

  Некоторые эпизоды, конечно, поразительные, особенно когда уже привяжешься к Аркадию и предчувствуешь, сколько еще огорчений и разочарований его ждет. У меня сердце замерло, когда я читала сцену в игорном доме, в которой князь Сережа отрекся от Аркадия, или в моментах, когда ГГ понимает, что находился в ложном положении, не отдавая себе в этом отчета. Каждое его унижение переживается остро и болезненно. Так что Достоевский не изменяет себе в этом и читать его тяжко, и больно, и восхитительно, хотя лично для меня "Подросток" останется переживанием без продолжения – возвращаться к нему не хочется.

  23

  592