Рецензия на книгу

• 

  Weeping_Willow28 августа 2016 г.

  Шерли Килдар, эсквайр, вот мое звание и титул. Меня назвали мужским именем...Пусть меня выберут в судьи или назначат капитаном Территориальных войск

  Из вступительной статьи я узнала, что в романе Шарлотта, чье горе было неизбывно, а потеря невосполнима - изобразила в лице двух героинь, Каролины и Шерли, своих трагически несвоевременно скончавшихся сестёр: Энн и Эмили соответственно. И потом, во всё время чтения, меня не покидало ощущение, навеянное этой информацией. Ощущение, что она поднимает из могил и заставляет двигаться и говорить мертвецов. Желание Шарлотты побыть еще хотя немного с ними и печально, и жутковато одновременно. А с другой стороны я получила самый точный, пусть и не беспристрастный портрет самой загадочной из сестер Бронте - той, из-под чьего пера вышла мрачная история разрушительной любви в декорациях вечности и вересковых пустошей.

  Она, то есть Эмили (Шерли) предстает своенравной и самобытной, жесткой в убеждениях, но милосердной, справедливой и увлекающейся, строгой и мятежной. "Природа сотворила ее в минуту дурного настроения, заодно с колючками и шипами, а иных женщин она создала на заре майского дня, в те часы, когда кропила росой и лучами примулы в лугах и лилии на лесном мху". Такова была Энн (Каролина) - мягкая и кроткая, нежная и хрупкая. Эмили, как властный генерал, верховодила в их с Энн дружбе - ее могучая фантазия бурным потоком увлекала за собой поддающуюся влиянию сестру. По всему видно, что жгучая, неистовая натура Эмили ближе и понятнее Шарлотте с ее мужественной прямотой. И на страницах романа Шерли горит и пляшет, как задорный огонек, а Каролина сияет тихим, ровным светом вполне домашней и обыденной восковой свечи.

  Книга издавалась как творение Каррера Белла, посему в нее как по рецепту из кулинарной книги подбросили "мужских" тем. Торговая блокада эпохи Наполеоновских войн, восстания луддитов и классическое противостояние виги-тори. Даже в количестве одного предложения это навевает скуку, а в романе выглядит искусственно, ибо он, конечно же, главным образом, о любви. Не подумайте, я не из тех читателей, что пролистывали сцены баталий и политических рассуждений в "Войне и мире" - как раз-таки в эпическом полотне они уместны. А вот в камерной книге, пожалуй, не очень.

  А вот об отношениях (их истоках, развитии, подводных течениях) - Шарлотте писать удается лихо. Видимо, это общий дар одиноких и умных женщин (вспомним и мисс Джейн Остен) - как говорится, со стороны всегда виднее. Очень дельные и мудрые советы получит тот, кто в них нуждается. Не докучать, не навязываться; радовать, как дождик в жаркий денек, а не висеть над головой, как солнце в пустыне. А главное - не молчать. Молчание дает дорогу разным ненужным мыслям. А надумать себе можно такое, что потом век с этим ворохом ложных и грубых предубеждений не сладишь.

  Дальше...

  
  Хотя порой от мёда и елея, льющихся с уст влюбленных героев, меня начинало подташнивать. Я не шучу.
  

  
  

  - Подвиньтесь поближе, Лина, дайте мне вашу руку, если вас не пугают мои исухдалые пальцы.

  Она взяла эти тонкие пальцы своими маленькими ручками, наклонила головку и коснулась губами его руки. Мур был взволнован и тронут, крупные слезы покатились по его впалым щекам.

  Буээ...
  

  
  

  - Дитя мое! - проговорил я.
  

  • Учитель мой, - тихо прозвучало в ответ.
  • Мне нужно вам кое-что сказать.

    Она ждала, склонив голову, и локоны закрывали ее лицо.

    Ну правда. Это было ужасно.

    Ох уж эти влюбленные...Так и хочется в такие моменты воскликнуть вслед за стариком Хеллстоуном: "И пусть каждый одинокий человек довольствуется своей свободой!"

    Тем более что пустые и нелепые "полумужи" у проказницы Шарлотты (я и не подозревала, что она может быть настолько желчной) - удаются даже лучше сугубо "положительных" или вполне серьезных образов. Девять из десяти таковы, что "взгляды узки, чувства низки, вкусы грубы, манеры вульгарны". И вот вам, мужчины, из-за ничтожества которых прелестным и достойным сестрам пришлось влачить жизнь в одиночестве:

  
  

  
  Не умея поддержать разговор, он больше молчал, а если порой и изрекал что-нибудь, то лишь самые избитые истины; при этом он тяжко вздыхал после каждой фразы; тяжко вздыхал в промежутках между фразами; тяжко вздыхал перед каждой фразой; наконец, желая добавить к своим прочим чарам еще и элегантную непринужденность, он извлек из кармана шелковый носовой платок огромных размеров, - очевидно, он рассчитывал занять им свои руки, которые не знал, куда девать, и весьма энергично принялся осуществлять свое намерение. Сначала он сложил платок наискосок по красным и желтым клеткам; затем, взмахнув им, снова раскрыл во всю ширь; потом свернул его в трубочку и соорудил нечто вроде жгута. Сидя со скрещенными ногами на стуле, он неожиданно для всех обвязал их платком и крепко-накрепко затянул концы...

  Да уж. Не самое удачное время для того, чтобы родиться девочкой. Жизнь в ожидании замужества. А дальше - ответ на вопрос "есть ли жизнь после брака"... А иначе - рабский труд в подчинении под строгим надзором тысячи глаз. Это, конечно, если не повезло родиться наследницей состояния. Жуть да и только. А на упомянутый вопрос Шарлотта знала справедливый и горький ответ:
  

  
  

  - Он ласков, добр, внимателен. Не льстит женщинам, но кроток и терпелив с ними; он любит не из тщеславных и эгоистичных расчетов, а так же как и мы - от чистого сердца. Он справедлив, он не способен лгать, честен, порядочен; как только он входит в комнату, на душе становится светло и радостно; уходит он - мы впадаем в уныние и тоску. Он любящий сын и заботливый брат; кто осмелится утверждать, что такой человек не будет хорошим мужем?

  - Мой дядя первый же заявит без малейшего колебания: "Через месяц он к тебе охладеет"

  Увы, мои личные наблюдения за семейными парами раз за разом только подтверждают сей неутешительный вывод. Пора, пожалуй, начинать шить чепец.

  7

  306