Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 августа 2016 г.

  Этот роман поставил меня перед вопросом: нужно ли отделять личность и стиль писателя от написанного им произведения? До «Лолиты» я находила ответ для каждого произведения, где у меня возникал такой вопрос. Но в этот раз договориться с тараканами у меня в голове не получилось. Для этого конкретного случая ответа у меня нет, как и оценки.

  Для меня личность главного героя, он же рассказчик, была понятна сразу и окончательно. Никакой это не несчастный человек, влюбленный мужчина, жертва обстоятельств, или кем он там еще себя пытается выставить. Это никакая не страсть и уж тем более не любовь.

  Рукопись, написанная Гумбертом Гумбертом, это совсем не история его любви к Лолите, это его «ход конем»: такую нетривиальную тему возьмет редактор, напечатают издательства и люди его пожалеют, а власти на волне сочувствия, возможно, даже смягчат наказание. Ведь на протяжении всего своего рассказа он пытается донести до нас, его читателей, что он не виноват в той мере, как может показаться. Он все время ищет себе оправдания и все время подчеркивает, что все самое дурное в его истории произошло без его активного участия: свою бывшую супругу он не избил, как ему хотелось, Шарлотту он не решился утопить, к смерти жены не имеет прямого отношения, Лолиту опоил в отеле, но не осмелился ничего с ней сделать. Но заметьте, как он все время подчеркивает, что не решался на все это. И тем не менее, от убийства жены и от совращения Лолиты, опоенной им снотворным, его отделяли не чувство вины или любовь к девочке, а только страх быть уличенным в преступлении. Этот страх тенью следовал за ним всю жизнь. Он рассказывает, как везде изучал разную литературу, как искал подтверждение тому, что ничего плохого он не делает: он приводит множество примеров, где, в каком штате можно вступать в брак с несовершеннолетними, когда в древней истории девочка считалась уже созревшей и готовой ко взрослой жизни, и даже то, что где-то не считалось чем-то особенным, что девочка имеет интимную близость со своим отцом в столь раннем возрасте. Если человек хочет рассказать о своей любви к женщинам, пусть и к таким маленьким, зачем он на протяжении всего рассказа оправдывает свою похоть? Даже себе он не может признаться, что это не норма, хоть и говорит все время, что не виноват, что в литературе и истории ему есть куча оправданий.

  После первой трети книги меня уже начало тошнить от изобилия суффикса –очк-: Лолиточка, брюнеточка, носочки, маточка, пупочки, перепоночки, нимфеточка, киножурнальчики, панталончики, милочка, бридочки, юбочка, ребеночек, девченочка и т.д. С таким придыханием он переносит эти слова в свою рукопись, получает такое удовольствие от их звучания. И так весь роман. Это просто какой-то лингвистические оргазм главного героя. Он как будто чрезмерным злоупотреблением уменьшительно-ласкательных форм слов пытается смягчить свою вину, сгладить углы рисуемого им самим образа.

  Как бы ни хотелось произносить это слово на букву «П», но это оно и есть – расстройство сексуального предпочтения. И Гумберт совершенно не стремится бороться с ним. Он, как и все ему подобные личности, которые приписывают своим жертвам-детям власть над собой, перекладывает на Лолиту ответственность за собственные действия.

  10

  134