Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 августа 2016 г.

  «Обломов» долгое время был моим личным литературным Ватерлоо. В самом деле, я брала в руки это произведение более пяти раз, но неизменно перед глазами моими вставала какая-то убаюкивающая пелена, книга выпадала из слабеющих рук, и появлялась жизненная потребность переименовать кота в Захара и требовать от него бутерброда, принесенного в зубах с подобострастием и верной услужливостью.

  Положив руку на сердце, не могу скрыть, что роман кажется затянутым, а иногда и откровенно скучным, невзрачным, неупорядоченным, как неряшливый человек. Кстати, темп повествования и насыщенность сюжета очень напоминают характер главного героя: главы идут неспешно, без каких-то эмоциональных всплесков и переживаний, читатель зарывается в страницы, как в безразмерный халат Ильи Ильича, мысли теряют свою стройность и зачастую хочется погрузиться в счастливые фантазии, равнодушно скользя взглядом по бумаге. Потом в жизнь Обломова подобно урагану вносится Штольц, Обломов ускоряется и поднимается с дивана, читатель тоже отходит от состояния дремы, и произведение становится интереснее, легче, свежее. Я ждала Штольца как спасителя, который единственный может избавить меня от очередного разочарования и заставит продолжать чтение.

  Конечно, все это избалованность и привычка к легкому чтиву с напичканному событиями сюжетом, желание побыстрее ухватить мысль и жадно проглотить, не прожевывая, не обдумывая, не прожив с ней какое-то время. Оттого классическая литература и не воспринимается серьезно в школе – ну как можно 450 страниц посвятить герою, который за весь роман всего-то и делал, что ругался со слугой, пытался посвататься к девушке, переехал на другую квартиру, был обманут в финансовых вопросах, но затем спасен другом, а затем застыл в уюте и покое до конца своих дней? Все события книги могут уместиться в паре абзацев и при этом полностью охватят судьбу нашего дорогого Ильи Ильича.

  Тем не менее, «Обломов» - стоящее вложенных в него мучений произведение. Как, помнится, писалось в школьных сочинениях, оно «до сих пор не потеряло своей актуальности и продолжает учить последующие поколения». Такая избитая до пошлости фраза, но, по-моему, чтение «Обломова» способно вывести из спячки и заставить с ужасом перетряхнуть собственную жизнь, разобрать ее по полочкам или хотя бы отряхнуть от пыли и паутины ветхие мечты, изъеденные ржавчиной цели, покрытые плесенью знакомства. Это сейчас называется «мотивирующей литературой» - также как и сотни фильмов, цитат, игр, семинаров и тренингов, клубов, картинок, специально разработанных техник, все вышеперечисленное принуждает вас настроиться на успех, на активную деятельность, на самосовершенствование. Но мне не нравится этот термин «мотивирующее нечто», т.к. он рассчитан на быстрый результат, на мгновенный подъем сил и энергии, вы сразу должны купить/сходить/посмотреть, хотя проблема заключается не в том, что вам не хватало мотивации для этих действий. Проблема сидит в голове, во взглядах на мир, в том типе мышления, когда любую неприятную заботу желательно отодвинуть на потом или переложить на чужие плечи. Скука, стремление застыть в своей зоне комфорта, если хотите, обломовщина, русская лень, желание положиться на авось, сделать тяп-ляп в последний момент – это, к сожалению, неискоренимо, но хотя бы может быть контролируемо. И Иван Гончаров создает этакий эталон человеческого безволия, а заодно и настоящий ужастик для ленивых особ вроде меня. Нет, право, как почитаешь, так и бежишь что-то делать, чтобы не уснуть, не застыть, не замереть как главный герой. Страшно все-таки настолько пусто и бесцельно провести свою жизнь.

  Позвольте, я перейду к виновнику торжества – Илье Ильичу Обломову. Знаете, в целом он мне понравился. Он прост, наивен, так чист и симпатичен, что хочется печься и заботиться о нем, хочется простить его лень и безволие в счет добродушия и сердечности, хочется окружить его заботой и вниманием, уберегая от волнений и печалей. Я пыталась бы как Ольга увлечь его жизнью, поманить деятельностью, излечить его душу от апатии, но, боюсь, он сам заразил бы меня обломовщиной, и закончилось бы это гораздо печальнее и быстрее. Будь он хоть немного тщеславнее, хоть на каплю самолюбивее, взыскательнее в мелочах (я не говорю даже талантливее, расторопнее, сообразительнее), то вышел бы достойный человек своего века, а, может, и много лучше.

  Но предлагаю посмотреть и с другой стороны. Ольга и Андрей искренне жалели те хорошие качества, которые умерли вместе с волей и силой Обломова, они любили Илью Ильича и ценили его душу. Но его честность и отзывчивость сохранялись лишь по причине сна души, отсутствия опыта в жизненных делах. Совесть и честь были чисты не оттого ли, что он просто не выходил за порог и не запачкал их вовсе, оставаясь на уровне свежести ребенка? Достоин тот человек, который падал, ошибался, но вставал и отряхивался, и впредь избегал неверных поступков и сомнительных путей, а не тот, который никогда не сталкивался со злом и соблазнами, и поэтому по-детски невинен и пригож.

  Но не буду распространяться о том, что могло бы быть, будь Илья Ильич другим человеком. Он не так плох, как многие, но не так блестящ, как некоторые. У меня сложилось ощущение, что он достаточно умен и образован, способен отстаивать свою идею, если на него снисходит вдохновение и страсть, и может быть неплохим собеседником, верным другом, заботливым отцом и мужем. Только длиться это будет не долгие годы, а только те моменты озарения и полета, когда жизнь захватывает его в свои объятия, затем же он снова сникает и погружается в свой мир иллюзий и самообмана. Делать что-то постоянно, изо дня в день – на это Обломов не способен, а один раз вспыхнуть какой-то идеей и всех удивить – вполне возможно.

  Пытаюсь закругляться, но не могу, хоть вкратце, не упомянуть остальных понравившихся мне персонажей. Андрей Штольц очень располагает к себе своей целеустремленностью и жизненной энергией, особенно в сравнении с Обломовым, и при этом радует, что в нем не чувствуется никакого высокомерия или снобизма по отношению к другу, который, на первый взгляд, не вызывает уважения. Однако сердце Штольца открыто и таким загадочным для него противоположностям, как Илья Ильич, и Андрей продолжает традиции, заботясь об Обломове, как терпеливая нянька о мальчишке-шалопае.

  Ольга Сергеевна изначально показалась несколько самонадеянной, но это объяснилось лишь ее неопытностью в любовных делах, а не женским самолюбием и неоправданной гордостью. Как прав был Илья, предчувствуя беду и говоря о бездне, которая, правда, разверзлась не перед ним, а перед Ольгой. Он предупреждал ее, что их любовь, возможно, чудовищная ошибка, а Ольга, надеясь на силу своего женского влияния, чуть не рухнула в эту бездну. Жизнь с Обломовым принесла бы ей столько несчастья, что в конце произведения мы бы и не узнали эту юную, но мудрую девушку, и поэтому я рада, что автор смягчился над героями и дал им возможность соединить схожие, бьющиеся в унисон сердца, а не заставил их приносить бессмысленные жертвы. Еще меня тронула любовь Агафьи Матвеевны к Обломову, любовь бессловесная и выражающаяся лишь в домашней заботе – сытной еде, заштопанной одежде, чистоте в комнатах. Вроде в сравнении с Ольгой Агафья Пшеницына – тупая баба, знающая лишь свое хозяйство и ограничивающаяся физическими потребностями, но какое бескорыстие в ее чувстве, какая непритязательность, жертвенность, материнская забота, все сильнее привязывающая и убаюкивающая Обломова. Не принесла бы Ольга столько счастья и спокойствия Илье Ильичу, как и он бы не смог ей дать насыщенной и яркой жизни. Кесарю кесарево, как говорится…

  И ведь, что самое обидное – нельзя всю вину за лень и безволие сложить исключительно на плечи несчастного Обломова. В этом повинны столькие поколения его родни, народные устои и привычки предков, привилегированность их барского положения, да и вообще склонность русской нации плыть по течению, что мальчику не остается ничего другого, чем стать тем, кем он и стал. Если с раннего детства ребенок видит только праздность, пустую деятельность для видимости, пичкающую заботу, не дающую думать и развиваться, то никогда у него не возникнет потребности чего-то достичь, создать, придумать. Сами все принесут и дадут! Жалко, очень жалко мне Илью Ильича и его загубленную дремотную жизнь, и страшно обнаружить у себя неисцелимые симптомы обломовщины.

  12

  104