Рецензия на книгу

• 

  kassiopeya00710 августа 2010 г.

  Роман читался очень тяжело и долго.

  Возможно, это произошло от того, что здесь нет самого автора, нет Набокова. Гумберт Гумберт сам создаёт роман о себе и сам в нём живёт. Даже название – не от автора, а от Гумберта, писателя-любовника Лолиты.

  Долгое время не могла понять, что же это: бред извращенца-педофила или книга о воспевании великой любви?

  Разум говорил, что писатель - точно извращенец, но сентиментальные чувства вступали в спор, доказывая, что мало кто вот так прекрасно может воспеть девушку и посвятить ей столько чудесных слов, под которыми нет ни грамма пошлости. А затем разум снова противоречил: «Воспеть девушку? Да, он воспел её красоту, но только физическую красоту, а где же красота души?».

  Действительно, Лолита не отличалась духовной красотой: была капризна, эгоистична, ей было плевать на чувства других людей, она не задумывалась о страданиях, не думала также и о смерти.

  Вспомним момент, когда Гумберт с Лолитой остановились вместе с другими людьми на месте автокатастрофы. Рядом с разбившейся, кровью обрызганной машиной валялся женский башмачок. Многих обуял ужас: женщина погибла. Лолита же спокойным голосом указывает Гумберту на туфельку и произносит: «Вот это был точно тот тип спортивных туфель, который я вчера так тщетно описывала кретину-приказчику».

  Да и что еще можно ожидать от этой маленькой, развращенной девочки, когда Гумберт видел в ней только машину для удовлетворения его желаний и заставлял заниматься с ним сексом три раза в день, причём впоследствии приплачивал ей за это хорошую сумму. От кого этот бесёнок научился эгоизму, вульгарности, безразличию к чувствам других людей? Ответ прост: от Гумберта.

  Всю книгу я корила его, ненавидела, смеялась над его попытками оправдаться, но, когда я подошла к концу, я обомлела.

  «Нижеследующее решение принимается мной со всей законной силой и поддержкой подписанного завещания: я желаю, чтобы эти записки были опубликованы только после смерти Лолиты.
  Таким образом, ни тебя, ни меня уже не будет в живых к тому времени, когда читатель развернет эту книгу. Но покуда у меня кровь играет еще в пишущей руке, ты остаешься столь же неотъемлемой, как я, частью благословенной материи мира, и я в состоянии сноситься с тобой, хотя я в Нью-Йорке, а ты в Аляске. Будь верна своему Дику. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими. Надеюсь, чтo ты будешь любить своего ребеночка. Надеюсь, что он будет мальчик. Надеюсь, что муж твой будет всегда хорошо с тобой обходиться, ибо в противном случае мой призрак его настигнет, как черный дым, как обезумелый колосс, и растащит его на части, нерв за нервом. И не жалей К.К. Пришлось выбрать между ним и Г.Г., и хотелось дать Г.Г. продержаться месяца на два дольше, чтобы он мог заставить тебя жить в сознании будущих поколений. Говорю я о турах и ангелах, о тайне прочных пигментов, о предсказании в сонете, о спасении в искусстве. И это - единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита».

  В этих словах я наконец-то увидела безграничную любовь и раскаяние человека, который так долго мучил и себя, и её, свою Лолиту.

  И только здесь я испытала к нему жалость и простила его. Я простила, потому что он наконец-то раскаялся.

  11

  65