Рецензия на книгу
Белые ночи. Униженные и оскорбленные
Фёдор Достоевский
Аноним16 июля 2016 г.Итак, какие же они, белые ночи и «Белые ночи» Достоевского? Все очень просто: как и обещано жанром – сентиментальные. А еще короткие, незабываемые… и пронзительные: по силе пропитавших их эмоций, мечтаний и надежд.
На самом деле очень завораживающая повесть, чарующе-завораживающая, я бы сказала, именно благодаря антуражу, на фоне которого разворачиваются события и который оттеняет чувства и мысли героев. Петербург, ах какой же здесь Петербург… Живой, наделенный душой, воистину бессмертный! Приглашает тебя, читателя, на свои улочки сквозь столетия - а ты все так же узнаешь их, все так же веришь, все так же ходишь там, дыша упоительным воздухом. Волшебный город вне времени – волшебная атмосфера в строках, все очень просто.
Это очень искусная проза. Словами выплетается что-то бесконечно красивое, хрупкое и необычайно ясно встающее перед глазами, отзывающееся в душе. От каких-то абзацев дыхание перехватывало, так это эстетически прекрасно! Чего стоит один лишь мой любимый фрагмент о столь дорогом и незыблемом - воображении:«В маленькой комнате царствует тишина; уединение и лень нежат воображение; оно воспламеняется слегка, слегка закипает, как вода в кофейнике старой Матрены, которая безмятежно возится рядом, в кухне, стряпая свой кухарочный кофе. Вот оно уже слегка прорывается вспышками, вот уже и книга, взятая без цели и наудачу, выпадает из рук моего мечтателя, не дошедшего и до третьей страницы. Воображение его снова настроено, возбуждено, и вдруг опять новый мир, новая, очаровательная жизнь блеснула перед ним в блестящей своей перспективе.»
И вот так – постоянно. Изящно, трепетно и очень метко – как огреет по голове тем или иным предложением, так поймешь, что все знакомо. Собственно, грустинку я словила именно по этой причине: очень отождествлялось с главным героем ощущение себя.
Касательно персонажей… Мечтателю – сочувствовалось и верилось. Достоевскому удалось прописать образ так, что я, в девяти из десяти случаев начавшая бы о таком герое вещать, как о прихлопнутом кометой, поверила и в любовь с первого взгляда, и в то, что Настенька чем-то – пусть увиденном вот так с ходу и внезапно – стала для него и мечтой, и надеждой, и светом, и грезой наяву.
А Настенька – что Настенька? Будь ей от двадцати и больше, размазала бы во время написания рецензии по всему вордовскому листу. Но поскольку ей всего лишь семнадцать, то что с нее взять. Дитя это еще, неразумное и жизни не ведавшее. Сильно сомневаюсь, что хоть какая-то из ее любовей - и «настоящая» к жениху и «потенциальная» к Мечтателю – была любовью. Красивыми словами бросаться дело нехитрое. При этом даже не осознавая, что так поступаешь: Настенька ведь свято верила в свои чувства. Но эти «Почему он – не вы?» и практически вдогонку «Почему вы – не он?» убеждают меня в своей правоте. Кто знает, возможно девочка повзрослеет и станет мудрее. Ну а для героя едва ли что-то изменится. Да и едва ли ему это нужно – ведь он получил ту самую «целую минуту блаженства. А разве ее мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?»528