Рецензия на книгу

• 

  Аноним9 июля 2016 г.

  — Так начинают ночь, а, Джонни?

  "Жил-был король и было у короля три сына" - и вот, в ожидании подношений и просьб, потому что во время свадьбы дочери ни один сицилиец не может отказать другому в просьбе, король - Корлеоне, дон - смотрит на них и думает, кому передать царство?
  Старший, Санни, "был чересчур груб, прямолинеен, ему недоставало сицилийской утонченности" - и не смотря на всю свою преданность, яростность и силу "Санни показал себя приверженцем дубины, не рапиры", а значит - это не его место.
  Средний, Фредо, и вовсе лишен силы воли, он честная марионетка, боготворящая отца и слишком слаб даже перед собственными желаниями.
  Но младший, Майкл, самый любимый, самый красивый из сыновей, обладающий самым острым умом и твердым характером - не хочет идти по стопам отца:

  
  

  Майкл Корлеоне, отверг отцовские попечения и пошел добровольцем воевать за свою страну. <...>

  ― Эта страна сделала для меня много хорошего.
  Когда его слова передали дону, он с сердцем бросил:
  ― Это я сделал для него много хорошего.

  
  

  И невесту он нашел себе не сицилийку, а американку, да ещё дочь протестантского пастора, хотя вера его собственного рода, конечно, католичество. И после войны почти сразу покинул отчий дом - закончить университет, стать учителем.

  Так начинается эта история и тем же путем она идет, потому что это жанр, а в жанре все максимально строго, каждая сцена двигает действие, каждая сцена - ключевая в своей линии, и здание жанра всегда стоит на устойчивой конструкции идеально продуманного сюжета, сюжета всем известного, древнего, как мир, где юноша вырастает и заменяет отца, наследуя королевство и женой объявляет, конечно, самую красивую заморскую царевну, перед тем проходя ряд испытаний, которые делают из него мужчину.
  Но жанр в сути своей - беллетристика - а Пьюзо заходит дальше и в гимне этом, посвященном им, людям чести, как они о себе говорят, людям, чтящим законы рода, но не государства - и самому выдающемуся из них, дону Корлеоне:
  

  
  Мой отец — деловой человек, который пытается дать пропитание своей жене, детям и тем друзьям, которые смогут помочь ему в трудную минуту. Он не принимает законы общества, в котором мы живем, так как, соблюдая эти законы, он вынужден был бы вести несовместимый с его натурой образ жизни. Ты должна понять, что он считает себя ничем не хуже президентов, глав правительств, верховных судей и губернаторов штатов. Он отказывается подчиняться их воле. Он отказывается жить по установленным другими законам. Но конечная его цель — занять, при поддержке накопленной им силы, соответствующее место в том же обществе. Тем временем он живет по моральным принципам, которые считает намного более совершенными, чем принятые в обществе.
  

  И внезапно в гимне этом проступают страшные, сбивающие с ног аккорды - потому что в общем-то это история не только взрослых мужчин, воротящих миром, но и детей, попавших в эту машину так рано и с такой неизбежностью, что иные пути отрезаны для них. Такова история дона, двенадцатилетнего мальчика, которому был подписан приговор, таковы истории его детей.
  В этом праве крови, праве чести, которое выковывает благородных мужчин и преданных женщин отсутствует одно самое важное звено - выбор. И когда дон говорит о том, что он делает это ради детей и внуков, которые не должны идти по его стопам и иметь лучшую жизнь, когда этот же монолог подхватывает Майкл, мы видим в этом горькую усмешку автора, потому что для них, этих будущих поколений, для которых строится мир благоденствия и счастья, приговор уже вынесен. Цепь не оборвется. Мужчины будут убивать и умирать, женщины - молиться и терпеть, хоронить мужей и сыновей, потом - внуков.
  "Крестный отец" сделан не только в лучших традициях сказки и притчи, но и в традициях античной трагедии, где правит конфликт с судьбой, и где конфликт этот закачивается неизбежным.
  "Сталкивайся с судьбой и умирай" говорил мой мастер, а потом рассказывал, что в современном космическом конфликте все уже не так, судьбу можно победить, герой может сразиться с автором, ведь даже трагедии Расина претендуют на счастливый конец.
  Но не у Пьюзо, потому что он пишет о законе древних, и потому что он пересекает жанровые границы, пишет историю архетипа - языком новым, но по правилам старым.
  

  
  — Передай отцу, что я хочу домой, — сказал Майкл. — Передай отцу, что я хочу быть его сыном.

  И это история падения, а не возвеличивания Майкла Корлеоне.

  Кстати о языке - он уличный, живой, терпкий и музыкальный, сначала кажется, что персонажи говорят похоже, но это не так, у них разные речевые характеристики, просто кодекс один. Достаточно просто обратить внимание на речевые характеристики отца Кей Адамс или матери Майкла.
  Ради одного только языка, в общем, стоило бы читать эту книгу.
  Но она больше, неизмеримо больше, чем вы можете представить.

  10

  51