Рецензия на книгу
Хладнокровное убийство
Трумен Капоте
ne_spi_zamerznesh5 июля 2016 г.(«я просто не люблю убивать людей»).
Прочитав рецензии и критику, я почувствовала себя стоящей в зале перед толпой присяжных заседателей, решительно настроенных вынести приговор. И это страшно, страшнее всего в этой книге - потому что дело все-таки не в том, что виновный должен быть наказан, и не в том, что семья Клаттеров погибла. Дело в человеческом факторе. том, о чем часто забывают писатели детективов (от чего мне так не близок, а иногда и неприятен этот жанр), ставя все на хорошо закрученную интригу, лихо выписанные вокруг основной побочные линии, заковыристый метод расследования и где-то там меж страниц посверкивающую печальную историю любви. Но ведь это все схема, чистая схема, механический соловей.
Не у Капоте. Капоте пишет док. А у дока свои правила.
Как человек, работавший с документальным театром, я представляю глубину и сложность создания этой книги - и вижу как, на чем она стоит. Помимо всех этих лет исследований, помимо кропотливого перебирания деталей и безжалостного их просеивания, всего обязательного ремесленного, стоит проблема этики и отстранения. Этика - это решить, что можно, а что нельзя, потому что нет ничего более интимного, чем выставить на всеобщее обозрение чью-то настоящую смерть, неприглаженную, во всех деталях (там-то люди абсолютно беззащитны), а ему пришлось сделать это дважды, с Клаттерами и с их убийцами. Только последних он вывернул совсем уж наизнанку - а ведь успел полюбить их, во всяком случае Перри.
Когда я ответил, что Богарт мой близкий друг, он улыбнулся взволнованной, хрупкой улыбкой, которую я вскоре очень хорошо узнал. «Богарт, – произнес он так тихо, что голос его на фоне ветра за окном едва можно было расслышать. – Вот это актер! У меня он самый любимый».И вот она тут как тут, проблема отстраненности, обязательной, потому что при работе с доком по-другому нельзя, потому что материал рассказывает сам себя и автору нельзя трактовать его, только монтировать - монтировать и осторожностью, и со смелостью, и с великой долей риска.
Капоте ставит стену между нами и ими, потому что даже если мы знаем, что жертвы ели на завтрак, мы держимся в отдалении, наблюдателями, не пересекая черты. И с потрясающим мастерством он умудряется сохранять эту же стену между нами и убийцами, казалось бы невозможную при том, что сам он с ними фактически жил, знал их мысли, приводил их в тексте, но все-таки балансировал, позволяя взвешивать все самим читателям. Добивается он этого через второстепенных, эпизодических и уж совсем закадровых персонажей, мир здесь чрезвычайно, по-настоящему населен. С одной стороны это делает человека со всей его жизнью лишь единицей статистики, с другой стороны - уравнивает эти "единицы". И поэтому мы наблюдаем зверскую, несправедливую и ужасную смерть не четырех человек, но шести. То что сделали Хикок и Смит ничем нельзя исправить и они заслуживают наказание, но вместе с жизнью преступников обрывается и жизнь тех парней, что по-детски радовались пойманный в последний день "каникул" рыбе, что строили себе воздушные замки небывалых размеров с всеспасающей желтой птицей, пели, заказывали себе одно и то же на последний завтрак: креветки, чипсы и мороженое с земляникой - нет, конечно их нельзя оправдать, потому что о том и речь, преступление это бессмысленно в силу их неадекватности, переломленности их психики и их тел (ведь они покалечены, уродливы, отторгнуты). Но жизнь здесь, внутри мира Капоте - и нашего с вами, не так ли? - достояние настолько ценное, настолько важное, что прервать её, чью угодно, как угодно - значит совершить хладнокровное и немотивированное убийство. Не существует потому что мотива, который мог бы сравниться.
Я думаю что это подвиг - нежнейшего человека, который не мог смотреть даже на актеров, похожих на этих ребят и потом слег, помните? - взяться за эту историю, пройти её месте с нами от начала и до конца, впустить каждого из этих людей в свою жизнь и голову, жить с ними бок о бок несколько лет. И рассказать все так, как умеет только он, Трумен Капоте.963