Рецензия на книгу

• 

  TheWorstAngel19 июня 2016 г.

  МЫ все безмозглые птицы. Пепел розы.

  Хотелось бы начать с заявления или даже предупреждения. Я ненавижу классику. Всей душой. НО после прочтения этой книги я внесла поправки в свои вкусы. "Птицы терновника", как еще называют этот роман, запали глубоко мне в душу. Судьба каждой "птицы" терзала мне душу и после прочтения. Одно могу сказать точно: Колин Маккалоу - отменная садистка. Так над моей нервной системой издевалась , разве что, "Цветы на чердаке" Перейдем уже непосредственно к содержанию. Ну вот скажите мне, как в таком захолустье, как Джиленбоу, могла произойти столь чистая и романтичная история любви? Как Колин смогла так описать скудную природу Австралии. что туда захотелось поехать? Как из милой девочки Мэгги с золотыми локонами могла получиться женщина Мэгген (к сожалению) О’Нил. Как из розы она превратилась в собственный пепел?
  Казалось бы, в руках у меня обыкновенный роман. Любовь - главная составляющая - имеется. Страданий - хоть отбавляй. А все равно что-то заставляет задуматься над книгой.
  Мы все птицы. Безумные птицы, которые умирают с песней на шипе терновника. Мы слепо верим в свою правоту, заставляем себя думать, что все наши действия приведут туда, куда нужно. Верим в будущее и в то же время высмеиваем веру в Бога.
  Отдельная тема - образ преподобного отца Ральфа де Брикассара. Вот, где воистину мы понимаем, чем заканчивается наша любовь к Богу и тому. кто затмевает эту любовь. Мэгги украла его у церкви, украла и была наказана за это страшнейшей ценой, но разве не сам Ральф привел ее к этому? Или виноват кто-то другой? А виноват ли кто-то вообще или мы просто ищем виновного, боясь ответственности?

  
  Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда мы бросаемся грудью на тернии, - мы знаем. Мы понимаем. И все равно - грудью на тернии. Так будет всегда

  7

  71