Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 июня 2016 г.

  "Блаженны времена, когда люди не знали слов "твое и мое". (М. де Сервантес Сааведра, "Хитроумный идальго дон Кихот Ламанчский").

  С самого начала стоит отметить важную вещь - когда в телеящике начинают говорить о "Тихом Доне" или его экранизации, то сразу становится видно, что состряпавшие для дикторов текст люди - роман не читали. Иначе неоткуда было бы взяться горючим слезам по порушенной "Россиекоторуюмыпотеряли", потому что в романе Михаила Александровича эта Россия описана так, что после ее потери из груди вырывается только вздох облегчения.
  В свое время Л.Толстой со вкусом и без прикрас описал быт казаков терских. Терцы жили грабежом и налетами, не ценили мужской труд - работать должна только женщина, - не желали иметь ничего общего с русскими и "Москвой".
  Донцы у Шолохова отличаются от своих "собратьев"-терцев мало. Они не так пренебрежительно относятся к труду на земле, но в остальном - так же суеверны, так же патриархальны, среди них процветает пьянство, снохачество (и даже намек на инцест Митьки Коршунова с Натальей присутствует), они без лишних разговоров лупят своих женщин наотмашь, а то и вовсе ногами. Казаки - грабят и насилуют в военное время, а в относительно мирное - не прочь ограбить и своих односельчан, причем дядька Пантелей в своей любви к "дому и труду" тащит со двора Кошевых даже разный хлам - этот эпизод - иронический гимн плакальщикам по "крепким хозяевам".
  "Вонючая Русь нами править не будет" - заявляет дядька Пантелей, ну а "драка с хохлами" стала хрестоматийной. Штокману не удается убедить казаков, что они - потомки беглых крепостных. С мужиками думал равнять! Не мужики мы, а казаки! Кому же понравится, когда его с нищим лапотником равняют? Все верно, казаки в той Рассее - сословие привилегированное. Казачьими нагайками и шашечками заканчивалась любая "мужицкая" и рабочая демонстрация...
  Воинственность, обычно, испаряется сразу после того, как мужики из Красной Армии навешивают казакам, или, как сказал бы дед Щукарь, "накидывают в зевало". Не из таковского теста казаки, чтобы с "Интернационалом" на устах смерть принимать за идею - если уж принимать смерть, то только из расчету, а если расчету нет, то и помирать не к спеху.
  Донские казаки на канале "Россия-1" - набожные, высокоморальные патриоты - защитники матушки-Руси и царского отечества. Донские казаки в жизни (и у Шолохова) - охочие до грабежа, зачастую - откровенно аморальные типы, среди которых, к тому же, процветает идея "самостийности" от этой самой матушки-Руси.
  Но, конечно, не все донцы таковы. Из экранизаций, где обычно выхолащивают всю "красную линию", концентрируя внимание на Мелеховых, можно, конечно, понять, что таковы. Но в романе читателю дан целый срез, слепок с общества, где есть богатые, зажиточные, и бедные. Карла Маркса в чистой виде!Батраки на мельнице, бедняки, типа Кошевого - принимают Советскую власть без сомнений и "метаний". Она - плоть от плоти их. Бунчук, Подтелков, Кривошлыков, Иван Алексеевич - они не показались мне в романе "второстепенными героями". Читая о них, в какой-то момент я и вовсе забыл о Мелехове с его тяжкими думами на больничной койке.
  В общем, не очень-то прянишная картинка "старой Рассеи" получается.
  Пресловутая же трагедия Мелехова-младшего сводится к однй вещи - осознанию того, что правда на той, на "красной" стороне, что не только правда, но сам объективный ход реальности, жизни - на стороне красных - и вместе с этим невозможность для Мелехова с его миропониманием эту правду принять. Но в итоге даже эта невозможность сминается самой жизнью и Мелехов, пусть вынужденно - но примиряется с новым, перепаханный им.

  "Красные не лучше белых"... В том, что и те, и другие - убивают друг дружку, то, пожалуй, да. Только в романе водоразделом проложена граница - ради чего те и другие это делают, и кто кого на это подбил. Вроде бы, не зря Шолохов вставил эпизод с мятежом Керенского-Краснова 26 октября - самым первым мятежом против Советской власти, когда еще не было ни "кровавой чеки", ни ревтрибуналов, - а "красных" уже шли вешать и истреблять... Но только красным теперь приходится оправдываться за чеку и "расказачивание". "Мирный труд, свой дом" в понимании какого-нибудь дядьки Пантелея - это "моя хата с краю", причем, желательно, каменная и крытая железом. И батрачков неплохо бы набрать, меленку завести свою... Свою! И вот за это цепляются иные казачки, как за хвост у телки, а жизнь, тем временем, скачет вперед... кого и потопчет.

  Наиболее сильные части романа, на мой взгляд, - 3 и 4 книги. Они значительно зрелее написаны, чем первые две, где автор еще не отрешился от толстовских размышлений, сознательно или несознательно привнося в повествование нотки "Войны и мира".
  Роман написан блестящим, образным языком, настолько плавно, что страницы летят. Нет ощущения, что скользишь взглядом по сучковатому бревну. Гладь шолоховского текста - как водная гладь Дона. Каждая фраза, каждая мысль - как будто четко выверены, точно на своих местах, здесь нет "заполненных пустот".
  Этот роман - песнь Революции. С виду - не парадная, но внутри - торжественная, чеканная поступь неизбежного, ода справедливости, рождающейся из грязи, крови и ошибок. Буря и ее буревестники - все уместилось здесь. Самый настоящий, "породистый" образец социалистического реализма - жизнь, показанная во всей ее противоречивости, в развитии, в движении, а движение это, неизбежно - от низшего к высшему. Это реальность Гражданской войны, заключенная в художественное произведение.
  Это утверждение, что правда на земле есть, что она одна, что сопротивляться ей - невозможно. От нее по степи не ускачешь, не скроешься, - она пулей достанет.

  14

  513