Рецензия на книгу
Красное и черное
Стендаль
Aidoru4 июня 2016 г.Кто же сможет ответить, почему роман Стендаля мне показался не более чем карикатурой: все эти напыщенные, высокомерные, скучные образы вряд ли вызвали особый отклик в моей душе. И этот непонятный юноша Жюльен, который мечется от любви к ненависти и так по кругу. Безусловно, тема неверности, благочестия, поднятая не впервые, является очень важной, одна мне французский писатель не внушил ничего решительно нового.
Само собой слова писателя были направлены на разоблачение отвратительных нравов, царивших во Франции, а так же роман просто-напросто написан в том самом тоне, в котором обычно пишут политические памфлеты: интриги, расследования, либералы против роялистов… Все это показалось мне, возможно, в чем-то интересном… Нельзя грести под одну гребенку, но вся французская литература крайне схожа, конечно, особое влияние здесь имеет язык, на котором она создавалась и создается, хотя, может, я ошибаюсь и это лишь погрешности слишком вольных переводчиков.
Что ж, я сделал лирическое отступление, которое немного затянулось. Следует отметить, что роман был запрещен Папой, Николаем I в России, а Франсиско Франко – в Италии. Чем же так мог напугать этих людей эта вольнодумная(?) книга. Описанием неужто мерзостей или «мерзостей»? Все зависит от того, каким тоном и куда падает ударение.
Но я, как всегда, буду писать лишь о своих чувствах. Мне показалось, что это были «мерзости». Но само собой, главный герой, как и прочие часто вызывал у меня порывы злобы, негодования. Но разве сложно понять, что Жюльен есть не что иное, как олицетворение Франции в то время? Честолюбец, отчасти беспринципный, который сам-то до конца не понимает чего хочет, который утратил любые идеалы, да что там – не имел их никогда. Мы же видим и падшую уже церковь в виде множества продажных епископов, кюре… Но с так же мы замечаем самых набожных янсенистов, тоже духовников, которым, видимо, сочувствовал автор.
Но с какой беспрекословностью Стендаль следовал идеалу своих женщин: преданных, прекрасных, милых. Такими были возлюбленные Жюльена. Такой была заносчивая Матильда. «Красное и черное» одним своим названием говорит о том, что пред нами должны предстать во всем свете постоянные метания каждого из нас, скрытые под личиной юного сына плотника, маленького аббатика, а вследствие дворянина. Эти метания разнообразны: любовь или чувство собственного достоинства, ряса священника или мундир солдата, смерть и жизнь. И можем ли мы судить за это героя Стендаля? Разумеется, этого права у нас нет и никогда не будет, и это великое благо.
483