Рецензия на книгу
Бесы
Федор Михайлович Достоевский
Kseniya_Ch10 мая 2016 г.30. Книга, выбранная по названию
Место действия - губернский город, где живёт богатая дама в летах - Варвара Петровна Ставрогина, при ней живёт её друг - Степан Трофимович Верховенский, приживальщик, которого она содержит, т.к.он нигде не служит, она в молодости была в него влюблена, он был учителем её сына. В этот город приезжает сын Верховенского - Пётр Степанович и сын Ставрогиной - Николай Всеволодович.
Николай Ставрогин - странный персонаж, нетипичный для Достоевского. Как правило, главный герой у него, взять к примеру Раскольникова, бедняк, разночинец, плохо одетый, а здесь ни с того ни с сего аристократ, манкий красавец, с порочными склонностями, мужчина около 30 лет. Возраст всех действующих лиц романа "Бесы", молодых подпольщиков и фигуранты этой ячейки, примерно 27 лет. В этом возрасте человек уже настолько взрослый, чтобы пойти в подполье и увлечься игрой под названием "Революция", у него много сил и энергии, азарт и т. д. Человек с необычными привычками привлекать к себе людей, он завораживает и мужчин, и женщин. Он разным людям в разные периоды времени внушает разные чувства и мысли и духовно порабощает их, это свойственно его природе. Он не делает ничего убийственного, а просто своей жизнью порождают в окружающих необъяснимый, мистический восторг. Так, например, Николай учит Кириллова идее человекобога и вдохновляет Шатова верой в православие, т. е. Ставрогин одновременно внушает двум людям прямо противоположные идеи."Наш принц вдруг, ни с того ни с сего, сделал две-три невозможные дерзости разным лицам, то есть главное именно в том состояло, что дерзости эти совсем неслыханные, совершенно ни на что не похожие, совсем не такие, какие в обыкновенном употреблении, совсем дрянные и мальчишнические, и черт знает для чего, совершенно без всякого повода. Один из почтеннейших старшин нашего клуба, Павел Павлович Гаганов, человек пожилой и даже заслуженный, взял невинную привычку ко всякому слову с азартом приговаривать: «Нет-с, меня не проведут за нос!» Оно и пусть бы. Но однажды в клубе, когда он, по какому-то горячему поводу, проговорил этот афоризм собравшейся около него кучке клубных посетителей (и всё людей не последних), Николай Всеволодович, стоявший в стороне один и к которому никто и не обращался, вдруг подошел к Павлу Павловичу, неожиданно, но крепко ухватил его за нос двумя пальцами и успел протянуть за собою по зале два-три шага. Злобы он не мог иметь никакой на господина Гаганова. Можно было
подумать, что это чистое школьничество, разумеется непростительнейшее; и, однако же, рассказывали потом, что он в самое мгновение операции был почти задумчив, «точно как бы с ума сошел»; но это уже долго спустя припомнили и сообразили. Сгоряча все сначала запомнили только второе мгновение, когда он уже наверно всё понимал в настоящем виде и не только не смутился, но, напротив, улыбался злобно и весело, «без малейшего раскаяния».
Шум поднялся ужаснейший; его окружили. Николай Всеволодович повертывался и посматривал кругом, не отвечая никому и с любопытством приглядываясь к восклицавшим лицам. Наконец, вдруг как будто задумался опять, — так по крайней мере передавали, — нахмурился, твердо подошел к оскорбленному Павлу Павловичу и скороговоркой, с видимою досадой, пробормотал:
— Вы, конечно, извините... Я, право, не знаю, как мне вдруг захотелось... глупость...Небрежность извинения равнялась новому оскорблению. Крик поднялся еще пуще.
Николай Всеволодович пожал плечами и вышел.
Всё это было очень глупо, не говоря уже о безобразии — безобразии рассчитанном и умышленном, как казалось с первого взгляда, а стало быть, составлявшем умышленное, до последней степени наглое оскорбление всему нашему обществу. Так и было это всеми понято. Начали с того, что немедленно и единодушно исключили господина Ставрогина из числа членов клуба; затем порешили от лица всего клуба обратиться к губернатору и просить его немедленно (не дожидаясь, пока дело начнется формально судом) обуздать вредного буяна, столичного «бретера, вверенною ему административною властию, и тем оградить спокойствие всего порядочного круга нашего города от вредных посягновений». С злобною невинностию прибавляли при этом, что, «может быть, и на господина Ставрогина найдется какой-нибудь закон». Именно эту фразу приготовляли губернатору, чтоб уколоть его за Варвару Петровну. Размазывали с наслаждением. Губернатора, как нарочно, не случилось тогда в городе; он уехал неподалеку крестить ребенка у одной интересной и недавней вдовы, оставшейся после мужа в интересном положении; но знали, что он скоро воротится. В ожидании же устроили почтенному и обиженному Павлу Павловичу целую овацию: обнимали и целовали его; весь город перебывал у него с визитом. Проектировали даже в честь его по подписке обед, и только по усиленной его же просьбе оставили эту мысль, — может быть, смекнув наконец, что человека все-таки протащили за нос и что, стало быть, очень-то уж торжествовать нечего."Николай и Пётр встречаются, объединяются, начинается выяснения, кто, зачем и почему приехал. Пётр Верховенский пожаловал, чтобы сколотить группу молодёжи, чтобы "взорвать город", внести смуту, всех напугать. У Ставрогина же иная цель: напечатать исповедь, в которой он будет признаваться в своих страшных грехах, как он после проигрыша пари женился на душевнобольной хромоножке, как совратил 12-летнюю девочку, которая потом повесилась. Но сделает он это не в целях покаяния, а для того, чтобы эпатировать публику, поразить её воображение. Город словно зачумлённый, какие-то слухи и сплетни, тайны, странные разговоры, каждое событие переворачивается с ног на голову. Например, бал в пользу гувернанток заканчивается пожаром (Достоевский проводит параллель, что карнавал европейский окончился бы фейерверком).
"Нечего рассказывать, как кончился бал. Несколько десятков гуляк, а с ними даже несколько дам осталось в залах. Полиции никакой. Музыку не отпустили и уходивших музыкантов избили. К утру всю «палатку Прохорыча» снесли, пили без памяти, плясали комаринского без цензуры, комнаты изгадили, и только на рассвете часть этой ватаги, совсем пьяная, подоспела на догоравшее пожарище на новые беспорядки... Другая же половина так и заночевала в залах, в мертвопьяном состоянии, со всеми последствиями, на бархатных диванах и на полу. Поутру, при первой возможности, их вытащили за ноги на улицу. Тем и кончилось празднество в пользу гувернанток нашей губернии."
Каждое событие имеет двойное дно, которое перечёркивает его первоначальную сущность. Люди живут в ненастоящем мире, словно они какие-то духи. Примечательно, что здравствует лицедейство: выступления на бале, Николай, у которого лицо как маска и Петруша, который "сочиняет лицо", соответствующее ситуации. Почти ничего неизвестно о том, чтобы кто-то где-то работал, они только разговаривают, рассуждают, у них словно нет связи с реальным миром, они оторваны от почвы. Они выбиты из стихии жизни, не строят свою жизнь, не имеют своего пристанища, не обретают своё счастье, своё супружество. Царствует сплошное разрушение, порочность, одержимость, а не созидание и православная вера, нет счастливой любви, удачных браков и т. п. Дети, которые только появились на свет, сразу умирают. Бесовщина - социальная болезнь личности, которая не знает своих пределов. Ведь человек, как правило, ограничен пределами своего существования, т. е. семьёй, службой, домом и убеждениями. В романе "Бесы" люди в БЕСпредельном существовании, нет ни одного сдерживающего фактора. Происходит трагедия: между Петром Верховенским и Николаем Ставрогиным начинается жесточайшая борьба за власть: Петр лелеет надежду прогнуть под себя такого фантастического человека, как Николай, приобщить к своим грязным делишкам, убив жену и шурина. Цель Петра заключается в управлении умами и душами людей, а революционная идея - только средство для её достижения. Он понимает, что ему нужна для прикрытия красивая и харизматичная маска, некий Иван-Царевич, т. е. Николай Ставрогин, но тот ни на каких условиях не соглашается и даже скажет потом такую фразу: "Имею привычки порядочного человека и мне мерзило." Это парадоксальный моральный кодекс: совращать малолетних можно, но это личный грех, за который будешь нести персональную ответственность перед Богом, а совершать коллективные преступления не будешь. Из той же серии, как в романе "Преступлении и наказание" Раскольников, зарубивший старушку, обвинял Свидригайлова в подслушивании и проч.
Занимательная линия губернаторской пары "Лембок" (Андрей Антонович и Юлия Михайловна), их взаимодействие с Петром и "пятёрками". Все надеются использовать друг друга, чтобы одержать победу в гонке за реальной властью. Ю. М. решила держать молодёжь рядом с собой, но не допускать до крайних пределов, она полагает, что найдёт на них управу. Есть эпизод, который очень меня позабавил, не взирая на весь мрак:
"Я помню, образовался тогда как-то сам собою довольно обширный кружок, центр которого, пожалуй, и вправду что находился в гостиной Юлии Михайловны. В этом интимном кружке, толпившемся около нее, конечно между молодежью, позволялось и даже вошло в правило делать разные шалости — действительно иногда довольно развязные. В кружке было несколько даже очень милых дам. Молодежь устраивала пикники, вечеринки, иногда разъезжали по городу целою кавалькадой, в экипажах и верхами. Искали приключений, даже нарочно подсочиняли и составляли их сами, единственно для веселого анекдота. Город наш третировали они как какой-нибудь город Глупов. Их звали насмешниками или надсмешниками, потому что они мало чем брезгали. Случилось, например, что жена одного местного поручика, очень еще молоденькая брюнеточка, хотя и испитая от дурного содержания у мужа, на одной вечеринке, по легкомыслию, села играть в ералаш по большой, в надежде выиграть себе на мантилью, и вместо выигрыша проиграла пятнадцать рублей. Боясь мужа и не имея чем заплатить, она, припомнив прежнюю смелость, решилась потихоньку попросить взаймы, тут же на вечеринке, у сына нашего городского головы, прескверного мальчишки, истаскавшегося не по летам. Тот не только ей отказал, но еще пошел, хохоча вслух, сказать мужу. Поручик, действительно бедовавший на одном только жалованье, приведя домой супругу, натешился над нею досыта, несмотря на вопли, крики и просьбы на коленях о прощении. Эта возмутительная история возбудила везде в городе только смех, и хотя бедная поручица и не принадлежала к тому обществу, которое окружало Юлию Михайловну, но одна из дам этой «кавалькады», эксцентричная и бойкая личность, знавшая как-то поручицу, заехала к ней и просто-запросто увезла ее к себе в гости. Тут ее тотчас же захватили наши шалуны, заласкали, задарили и продержали дня четыре, не возвращая мужу. Она жила у бойкой дамы и по целым дням разъезжала с нею и со всем разрезвившимся обществом в прогулках по городу, участвовала в увеселениях, в танцах. Ее всё подбивали тащить мужа в суд, завести историю. Уверяли, что все поддержат ее, пойдут свидетельствовать. Муж молчал, не осмеливаясь бороться. Бедняжка смекнула наконец, что закопалась в беду, и еле живая от страха убежала на четвертый день в сумерки от своих покровителей к своему поручику. Неизвестно в точности, что произошло между супругами; но две ставни низенького деревянного домика, в котором поручик нанимал квартиру, не отпирались две недели. Юлия Михайловна посердилась на шалунов, когда обо всем узнала, и была очень недовольна поступком бойкой дамы, хотя та представляла ей же поручицу в первый день ее похищения. Впрочем, об этом скоро забыли."
Николай Ставрогин говорит Петру Верховенскому про Шатова: "Нет, я вам скажу лучше присказку. Вы вот высчитываете по пальцам, из каких сил кружки составляются? Всё это чиновничество и сентиментальность — всё это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать. Ха-ха-ха!"
Механизм создания политического подпольного революционного кружка, когда члены этого кружка связаны не одной цепью, а одной кровью. Большего "политического клейстера" для скрепления разрозненных и даже не симпатизирующих друг другу членов кружка нельзя придумать.
Если 5 человек собираются в маленьком городе и такое затевают, то это распространится, как радиация на большую площадь, в данном случае, на всю Россию. Роман не о русской революции, а о болезни русской души. Опасна идея в гипертрофированном и абсолютизированном виде, доведённая до крайней степени, до абсурда. Если "Преступление и наказание" написано под знаком разоблачения греха "Не убей", то "Бесы" - "Не сотвори себе кумира". Ведь Ставрогин - порочный молодой человек, которого любили все, которому поклонялись, пытались подражать, во имя него совершались жертвы и страшные вещи. Он совершает свои преступления, чтобы бросить вызов самому Богу, всемилостивом Богу, который не должен его простить. Он не испытывал никакой страсти, поэтому сравнивать его с Гумбертом из "Лолиты" некорректно, он испытывал даже отвращение, он проделал опыт прежде всего над самим собой, как и Родион Раскольников.
Усечённая глава "У Тихона" - стержневая глава, на которую всё нанизано, ибо, не узнав историю совращения ребёнка Ставрогиным, невозможно понять до конца нравственную суть и глубину произведения и психологический портрет Николая Всеволодовича. Также мы не можем уяснить, зачем он женился на хромой женщине, повредившейся умом, предупреждает Шатова, что на него готовится покушение, пытается оградить капитана Лебядкина от убийцы Федьки Каторжного и Петра Верховенского.Примечательно, что начинается всё с жизнеописания Степана Трофимовича Верхновенского - типичного представителя идеалиста-либерала 1840-х гг., человека, думающего о высоком и прекрасном, тонкого, умного и талантливого учителя, совместно с этим в нём уживаются презрительное отношение к религии, русской культуре (сколько он говорит по-французски!) и родине. Результатом алчности, мягкотелости и эгоизма С. Т. Верховенского является то, что ученики не верят в искренность проповедуемых им высоких, но неясных, не подкреплённых делом идеалов. Мутность шкалы ценностей Степана Трофимовича проводит смуту в души учеников, именно он порождает бесов, нигилистов: Петра, Николая, Шатова... Он отец Петра (что, кстати, под вопросом) и учитель всех остальных молодых людей. Задаёшься вопросом, откуда берётся бесовство, какова его природа? Казалось бы, С. Т. Верховенский идеален, но это только внешне. В начале романа есть строки, в которых слегка затрагивается деликатный вопрос о его взаимоотношениях со Ставрогиным, из которых можно сделать вывод о том, что отношения эти имели "содомский" характер. Из этого следует, что дальнейшую жизнь Николая можно трактовать по Фрейду, всё идёт из детства. Это не оправдание, а отправная точка его грехопадения.
2 эпиграф романа взят из Евангелия: "Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся." Достоевский надеялся, что бесы сядут у ног Иисуса и исцелятся, т. е. воскреснут и очистятся.
Читателю вроде бы хочется, чтобы Немезида сразила и Петра Верховенского, но его наказание заключается в продолжении жизни. Если бы Достоевский убил и его, он бы тем самым поставил бы его в один ряд со Ставрогиным, Шатовым, Кирилловым, Лизой и Степаном Трофимовичем, а это было бы неправильно...ведь эти герои с разными оттенками серости, которые через смерть духовно возродились, а Пётр - абсолютное зло, которому суждено погибнуть только от его же собственного обоюдоострого орудия...
Великая книга. Религиозный и антинигилистический роман, роман-предупреждение. Достоевский предупредил по факту, он не писал это произведение в форме предупреждения сознательно, он предвидел, что так будет. Неизбежна социальная катастрофа если революционеры размножатся как микробы и будут идти к "свободе, равенству, братству" по трупам. Это предупреждение актуально во все времена, в качестве доказательства, слова Петра:
"У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят...Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство".
А. С. Пушкин "Маленькие трагедии"
СЦЕНА ИЗ ФАУСТА
БЕРЕГ МОРЯ. ФАУСТ И МЕФИСТОФЕЛЬ.
Фауст
Мне скучно, бес.
Мефистофель
Что делать, Фауст?
Таков вам положен предел,
Его ж никто не преступает.
Вся тварь разумная скучает:
Иной от лени, тот от дел;
Кто верит, кто утратил веру;
Тот насладиться не успел,
Тот насладился через меру,
И всяк зевает да живет -
И всех вас гроб, зевая, ждет.
Зевай и ты.
Фауст
Сухая шутка!
Найди мне способ как-нибудь
Рассеяться.
Мефистофель
Доволен будь
Ты доказательством рассудка.
В своем альбоме запиши:
Fastidium est quies - скука
Отдохновение души.
Я психолог... о вот наука!..
Скажи, когда ты не скучал?
Подумай, поищи. Тогда ли,
Как над Виргилием дремал,
А розги ум твой возбуждали?
Тогда ль, как розами венчал
Ты благосклонных дев веселья
И в буйстве шумном посвящал
Им пыл вечернего похмелья?
Тогда ль, как погрузился ты
В великодушные мечты,
В пучину темную науки?
Но - помнится - тогда со скуки,
Как арлекина, из огня
Ты вызвал наконец меня.
Я мелким бесом извивался,
Развеселить тебя старался,
Возил и к ведьмам и к духам,
И что же? всё по пустякам.
Желал ты славы - и добился, -
Хотел влюбиться - и влюбился.
Ты с жизни взял возможну дань,
А был ли счастлив?
Фауст
Перестань,
Не растравляй мне язвы тайной.
В глубоком знанье жизни нет -
Я проклял знаний ложный свет,
А слава... луч ее случайный
Неуловим. Мирская честь
Бессмысленна, как сон... Но есть
Прямое благо: сочетанье
Двух душ...
Мефистофель
И первое свиданье,
Не правда ль? Но нельзя ль узнать
Кого изволишь поминать,
Не Гретхен ли?
Фауст
О сон чудесный!
О пламя чистое любви!
Там, там - где тень, где шум древесный,
Где сладко-звонкие струи -
Там, на груди ее прелестной
Покоя томную главу,
Я счастлив был...
Мефистофель
Творец небесный!
Ты бредишь, Фауст, наяву!
Услужливым воспоминаньем
Себя обманываешь ты.
Не я ль тебе своим стараньем
Доставил чудо красоты?
И в час полуночи глубокой
С тобою свел ее? Тогда
Плодами своего труда
Я забавлялся одинокой,
Как вы вдвоем - все помню я.
Когда красавица твоя
Была в восторге, в упоенье,
Ты беспокойною душой
Уж погружался в размышленье
(А доказали мы с тобой,
Что размышленье - скуки семя).
И знаешь ли, философ мой,
Что́ думал ты в такое время,
Когда не думает никто?
Сказать ли?
Фауст
Говори. Ну, что?
Мефистофель
Ты думал: агнец мой послушный!
Как жадно я тебя желал!
Как хитро в деве простодушной
Я грезы сердца возмущал! -
Любви невольной, бескорыстной
Невинно предалась она...
Что ж грудь моя теперь полна
Тоской и скукой ненавистной?..
На жертву прихоти моей
Гляжу, упившись наслажденьем,
С неодолимым отвращеньем:
Так безрасчетный дуралей,
Вотще решась на злое дело,
Зарезав нищего в лесу,
Бранит ободранное тело; -
Так на продажную красу,
Насытясь ею торопливо,
Разврат косится боязливо...
Потом из этого всего
Одно ты вывел заключенье...
Фауст
Сокройся, адское творенье!
Беги от взора моего!
Мефистофель
Изволь. Задай лишь мне задачу:
Без дела, знаешь, от тебя
Не смею отлучаться я -
Я даром времени не трачу.
Фayст
Что там белеет? говори.
Мефистофель
Корабль испанский трехмачтовый,
Пристать в Голландию готовый:
На нем мерзавцев сотни три,
Две обезьяны, бочки злата,
Да груз богатый шоколата,
Да модная болезнь: она
Недавно вам подарена.
Фауст
Всё утопить.
Мефистофель
Сейчас.
(Исчезает.)18421
